Лёгкая
Шрифт:
– Привет, девчонки! Чаи распиваете?
– Что ж ты не сказала, что не одна живёшь? – отозвалась Динка, прищуриваясь, как мне показалось, довольно подозрительно. – Я бы побольше пирожных принесла.
– Да как-то забегалась, забыла, – неопределенно проблеяла я. Получалось жалко и неубедительно.
– Тёть Вер, Вы как-нибудь до того заработаетесь, что дорогу домой забудете, – произнесла, как ни в чем не бывало, Наташа, надкусывая эклер. Я сообразила: она сказала Дине, что приходится мне племянницей. Так просто! Вот уж воистину легкая!
Дальше разговор шел непринуждённо. Мы с Динкой болтали о всяких пустяках, как водится, обсуждали знакомых (сплетни полезны, а вы не знали?), Наташа вставила пару студенческих историй, оказавшихся очень кстати: мы с Динкой заканчивали тот же факультет, на котором училась теперь моя «племянница». Повспоминали преподавателей, сессии (как приятно о них говорить, когда весь этот ужас далеко позади), однокурсников.
– Андрюха Болотников еще одно образование получил – юридическое. В полицию подался, – рассказала Дина. – Теперь вот в Главном управлении МВД по области работает.
– Погоди, не в пресс-службе? – оживилась я.
– Ага, там, – кивнула Динка. Она знала всё и про всех. Ещё бы – она у нас в группе была старостой.
– А я смотрю – знакомая фамилия под пресс-релизом. Думала, что однофамилец.
– Кое в кого Андрюха влюблен был, – подмигнула мне подруга. – Ты, Наташа, поди, не знаешь, что у тебя тетка первой красавицей на курсе была.
– Динка, брось! Во-первых, первой красавицей на курсе была ты, а во-вторых, Андрей же женился, кажется, на последнем курсе ещё.
– Конечно, женишься тут фиг знает на ком, когда тебя любовь всей жизни отвергает! На Машке Хохмачевой можно было жениться только с отчаяния, я считаю…
– По какой бы причине ни женился, а он женат. И не надо мне мозги запудривать, – довольно резко перебила я и сама удивилась: неужели Андрей для меня что-то значит?
– Они развелись, года вместе не прожили, – уверенно заявила Динка, не смутившись ни на грамм.
Повисло молчание, и тут Наташа, подливая нам чай, предложила:
– А почему бы вам не организовать встречу выпускников? Вы, Дина, наверное, сможете всех собрать.
– А что – это мысль! Молодец Наташка! Племяшка у тебя что надо, Верунь, в корень зрит, – загорелась моя подруга и подмигнула инициатору. Не просидев после этого и пяти минут, Динка сорвалась с места и побежала домой – встречу организовывать.
– Ничего, что я Вашей племянницей представилась? – спросила Наташа, едва дверь за гостьей закрылась.
– Это ты молодец, что нашлась. Племяшка – то, что надо. О наших… обстоятельствах ей (да и никому) лучше не знать. Но вот дверь ты зря незнакомым людям открываешь, – попыталась я изобразить суровость.
– Я бы и не открыла! У неё ключи есть. Я думала, Вы вернулись, а тут – незнакомое лицо. Ты что здесь делаешь, спрашивает, а я говорю, что Ваша племянница, из Шахуньи приехала. А дальше просто все. Она хорошая, эта Дина. Веселая очень.
– Да, хорошая… Знаешь, как познакомились с ней на вступительных экзаменах (тогда ЕГЭ никакого не было ещё), так и сдружились. Ладно, поздно уже, пора спать.
Сон долго не приходил ко мне. Взбудоражила меня Динка новостями про Болотникова. Так недавно все это было – и так давно. В наступающем году будет 10-летие выпуска. Не торопится ли Динка тогда со встречей? Хотя она и две устроит – сейчас и летом. Уж если ей вожжа под хвост ударит, она не отступится…
Андрей Болотников вроде бы ничем особенным от однокурсников не отличался. Учились все хорошо, многие даже отлично, а вот Андрей красного диплома так и не получил. Из-за меня. Преподаватель старославянского языка Константин Никифорович свой предмет спрашивал строго, на лекциях у него была стопроцентная посещаемость, а на семинарских занятиях, когда он задавал вопрос, мы все вжимались в парты, молясь, чтобы эта буря мимо пронеслась. Я пропустила две лекции по болезни и, соответственно, не смогла подготовиться к семинару. И гнев препода пал на меня. Как он орал! «Если Вы прогуляли лекции, это еще не отговорка! Надо было вы-у-чить!» Мы были несчастные запуганные первокурсники, а я так вообще боялась слово сказать. Стою перед Константином Никифоровичем и плачу. А он весь покраснел, рассвирепел, потому что я ничего не отвечаю. Вот тут Андрей встал, подошел к нему и тихо так: «А ну не смейте на девушку орать!» Препод сразу сдулся, даже всех с занятия отпустил. Но дерзкому студенту не забыл этого. Старослав Болотников у него сдал на «троечку», древнерусский язык – тоже. И на пересдачу надежды не было никакой. А с «удами» какой же красный диплом? Хотя по остальным предметам у Андрея «отлично» было. Ему в деканате предлагали пересдачу с комиссией организовать, но Болотников гордый был – не пошел на это. Характер…
Ко мне он подойти боялся. Взгляд у меня какой-то строгий, что ли… А на зачетах и экзаменах он мне помогал, чем мог. Он мне нравился, но напрашиваться самой? Так и не срослось у нас. Как говорится, не судьба. А на последнем курсе Андрей напился в компании наших однокурсников (я на такие мероприятия редко ходила, мне потом рассказывали, что там было), присел к Маше Хохмачевой и давай ей душу изливать: «Не любит меня Верка!» Ну, Маша девушка сметливая, разбитная – приголубила его. Проснулись они наутро в одной постели, и Андрей, как честный человек, через месяц женился. Да-да, бывало и такое, и не так давно – десять лет назад. Значит, они развелись? Удивительно, как и год-то вместе прожили.
Я лежала без сна на смятой от моих метаний кровати и удивлялась сама себе: неужели во мне ещё что-то живо? А ведь думала, вообще теперь на мужчин смотреть не смогу. Но то какие-то абстрактные мужчины – а это Андрей. Мой рыцарь. И с этой мыслью и улыбкой на губах я всё-таки уснула.
Глава 5. Не было бы счастья…
Мы с Наташей жили вместе душа в душу уже три недели. У неё становился заметным живот, но только если хорошо приглядеться. Приближался Новый год – до него оставалось несколько дней. Елку мы наряжать не стали – детей-то дома пока нет, но мандаринами всё-таки лакомились. Когда Наташа была дома, то готовила вкусные супы и ужины, потом приходила я, мы садились кушать и говорили о всяких пустяках вроде учебы или новостей, она иногда рассказывала о своей работе – клиенты какие только не попадаются… И тут, как-то вечером, до меня дошло, что она ни разу не сказала ничего о том, где стоит на учёте по беременности. Это меня насторожило.
– Наташ, а ты в какую консультацию ходишь? – спросила я между делом, очищая от кожуры очередной мандарин.
– В какую такую консультацию? – переспросила Наташа.
– В женскую. К гинекологу какому? – уточнила я, уже угадывая ответ.
– Да ни к какому. У меня и так две полоски – зачем ходить? – удивилась Наташа. Я удивилась было тоже, но одернула себя: девочке ещё нет двадцати, глупая совсем, у неё ничего не болит – она и к врачу не идет. Святая простота. Лёгкость. Перед глазами у Веры возникла Юля, которая тоже в свои 18 лет не спешила к гинекологу и носила в себе мертвого ребёнка две недели… Чему уж с Наташей-то удивляться?