Легкие деньги
Шрифт:
– Я не хочу с тобой спорить, Сара. Надо придумать план действий, чтобы мы оба придерживались его.
Она попыталась поменять положение в кресле, но это лишь вызвало у нее одышку. Казалось, даже самое простое движение приносит ей массу неприятностей.
– Черт возьми, Райан! Ты заставил меня вспомнить о геморрое!
– Я выпишу тебе рецепт, – ответил он сухо.
– Не поможет! У меня нет денег на лекарства! Послушай, Райан, смотри на вещи с практической стороны. Год для всей семьи выдался тяжелый. После оплаты лечения папы вскоре придется подумать и о матери! Она во всем зависела от отца, так что теперь нам ее содержать.
– Сара, я сам разберусь.
– Ты умница, Райан, но у меня своих хлопот полон рот! В моем-то возрасте нам с Брентом стоило целого состояния зачать ребенка. Все эти таблетки, они совсем не дешевы! Мы по горло в долгах! Мама постоянно ворчит по этому поводу, поэтому мне не нужно напоминать тебе, что Брент не работает с того самого момента, как закрылся завод.
– Неужели ты думаешь, что два миллиона решат все мировые беды?!
– Нет. Но они решат мои беды.
– Ага, и могут создать еще больше, чем было!
– Только если ты постараешься! Он покачал головой:
– Мы не можем поделить деньги, пока не решим, что с ними делать.
– Деньги мои. Что хочу, то и делаю с ними.
– Мы должны действовать сообща. Многое предстоит обдумать, и не последний пункт – налог на наследство. – Черт, Райан! Просто возьми деньги и забудь обо всем!
– Я – душеприказчик отца. На мне лежит вся ответственность. На всякий случай сообщаю: шантаж – это незаконно! Нас могут привлечь к суду. И если мы хотим оставить деньги, то все надо делать с толком.
– И как же это по-твоему – с толком?
– Деньги останутся в тайнике, пока мы не узнаем, кого отец шантажировал и почему. Никому об этом не рассказываем – ни Лиз, ни Бренту. Тогда секрет не выйдет наружу, и к нам не нагрянет налоговая служба. Когда мы поймем, что отец прав и тот мерзавец заслужил шантаж, оставим деньги себе.
– А если не заслужил?
– Тогда мы отдадим деньги на благотворительность. Анонимно.
– А не пошел бы ты, Райан!
– Сара, мы должны заключить сделку.
– Я не хочу ее заключать!
– Не собирался тебя дразнить, но… ты не знаешь, где лежат деньги. Это известно лишь мне. Если кое-кто начнет вытворять глупости, я тут же отдам их в благотворительный фонд.
– Черт возьми, Райан, ты вымогатель!
– Ага, похоже, у Даффи это в крови. Лицо Сары сморщилось в гримасе.
– Итак, мы никому ничего не говорим. Лиз с Брентом не должны знать о деньгах. Особенно Лиз с Брентом! Пока я не установлю правду. Ну что, по рукам?
– Похоже на то, – проворчала Сара.
– Отлично. – Райан поднялся, чтобы помочь сестре выбраться из кресла. Но она только отмахнулась. Он отступил в сторону, пока Сара по-утиному добиралась до двери. Почесав голову, Райан задумался: а стоило ли вообще заключать такой договор и насколько честна его сестра?
Райан знал, что сестра разозлилась. Она уехала сразу после их разговора, едва попрощавшись с матерью. Смысла следить за ней не было. Они оба дали слово. Брат надеялся, что она остынет и без его вмешательства.
Мать и тетушки сновали туда-сюда между кухней и столовой, убирая посуду. Только работа могла временно скрасить одиночество, осушить слезы. Райан не захотел присоединяться к уборке и включил вечерние новости. Из-за наводнения в Индии погибли восемьдесят шесть человек. Застрелен служащий маленького магазинчика в Форт-Коллинзе.
«Старожил Пайдмонт-Спрингс умер во сне». Да уж, последнее сообщение явно не прошло бы в новости. «Пап, для этого тебе надо было спрыгнуть с небоскреба».
Райан задумался, придерживался ли отец мнения, что жизнь человека никчемна, если он не достоин упоминания в программе новостей. Фрэнк Даффи всегда недооценивал свою жизнь. Он не видел важного в том, что люди начинали лучше относиться к себе в его присутствии. Многие часто думают, что кассир в продуктовом магазине или мальчик с бензоколонки не заслуживают внимания. А Фрэнк Даффи помнил их по имени, и за это они любили его. Отец будто знал какое-то волшебное слово. И уже одним этим стоило гордиться. С другой стороны, Райан помнил тот день, когда из Университета Колорадо пришло письмо о зачислении его на первый курс. Первый из Даффи отправлялся учиться в колледж. Отец был возбужден больше, чем кто-либо в семье. Он обнял сына так, что чуть не сломал ему ребра, и прошептал: «Наконец-то семейству Даффи есть кем гордиться!» Жаль, Фрэнк тогда не гордился собой. Теперь оставалось только догадываться, чего он стыдился в себе.
Когда начались новости спорта, в дверь постучали. Райан поднялся с дивана и пошел открывать.
– Лиз?! – удивился он.
Его жена стояла на пороге и робко смотрела на него.
– Могу я… можно мне войти? Он неуклюже уступил ей дорогу.
– Да, конечно. Проходи.
Она была одета в свой обычный ситцевый сарафан, не очень-то подходящий для дня похорон. Зато он показывал все достоинства ее фигуры, над которой Лиз неустанно работала. Она покрасила волосы, отметил Райан. Они стали более пушистыми, светлыми, подчеркивали зелень ее глаз и загар на красивых ногах. Да, физическая привлекательность никогда не была проблемой для нее. Может, это тот самый классический случай, когда люди не ценят, что имеют, но Райану его жена еще никогда не казалась такой привлекательной, как в последние семь недель.
– Принести тебе чего-нибудь? – предложил он. – Осталась куча еды. Да что я говорю, ты знаешь, как проходят похороны в семействе Даффи.
– Нет, спасибо.
Райана ответ не удивил. Лиз почти не ела и, казалось, вообще не нуждалась в пище. За восемь лет их совместной жизни он ни разу не заметил, чтобы она как следует подзаряжала свои батарейки.
– Можем мы поговорить? – спросила Лиз.
Казалось, ее смущал шум на кухне. Райан быстро сообразил, что визит Лиз никаким боком не относится к семейному событию. Ей хотелось уединиться.
– Не думай, что я тебя выгоняю… Но может, поговорим на улице?
Лиз кивнула и прошла на обитое деревом крыльцо, которое выходило на лужайку. Райан закрыл за ними дверь. Направился было к плетеной скамейке для двоих, но остановился. Остановилась и Лиз. Слишком много воспоминаний было связано с этой скамейкой, где они вдвоем любили смотреть на закат. Лиз села в старое кресло-качалку. Райан – на перила крыльца, рядом с огромным кактусом в вазоне.
– Прости меня, я не была на похоронах… – сказала она, опустив глаза. – Столько лет прошло, я любила Фрэнка. Хотела пойти, но… Подумала, вам это покажется странным. Особенно тебе.