Легкий завтрак в тени некрополя
Шрифт:
– За каким чертом ты ее сюда притащил? – зашипел я на Александра, потому что только гадюки мне не хватало. Для полного счастья.
– Может быть, поздороваемся?
– Здравствуй!
– Лола будет объединять твои сюжеты, – поведал Александр.
– Каким это образом? – зловеще спросил я. Ведь Александр предположил, что гадюка Лола умней меня. Я сам еще не знаю, как объединить сюжеты, а Лола, оказывается, может сделать это запросто.
– Запросто! – подтвердил Александр и потрепал меня по плечу. – Кто укусил царицу Клеопатру?
– Антоний.
– Лола! – Александр таинственно улыбался. – Вернее, прабабушка Лолы! А теперь представь себе, что змеиный яд передается из поколение в поколение. По женской линии.
С ума сошел!
– Значит так, – подытожил я. – Чтобы больше про Лолу никто не слышал. Ни слова. Немедленно отпусти Лолу на волю.
Александр обиделся. Ну и черт с ним.
Прага.
Когда Александр получил деньги на съемки фильма, он поставил меня перед неизбежностью. Тогда я вспомнил о Карине. Образ одинокой девушки, танцующей с телевизором, оказывается, хорошо отпечатался в моей памяти. Я пригласил Карину на главную женскую роль. Я подумал, что Карина – подходящая «ниточка». И решил навесить на нее «бусинки». Кто знает, что в действительности я хотел на нее навесить. Кто знает, что в действительности повлияло на мое решение. Из доброй тысячи актрис я выбрал Карину. Вначале я долго перебирал фотокарточки с размалеванными физиономиями, затем смотрел видеоролики, разыскивая подходящую стервочку. Ничто меня не трогало, ничто не задевало. Наконец Александр не выдержал и объявил о моих поисках всенародно. Через средства массовой информации. Боже мой, такого количества женщин просто нет на планете! Об этом я подумал, когда шел по коридору киностудии. Длиннющий коридор и всюду тетки, тетки, тетки – улыбаются. Я изничтожил всех. Александр умудрился кое-кого припрятать. Время от времени он доставал из кармана фотографию какой-нибудь девицы, показывал мне и спрашивал: «А?» В баре, в мужском туалете, в такси. «А?» – спрашивал Александр и цокал языком, демонстрируя, что эта актриса ему очень нравится. Я стал плохо спать по ночам. Меня замучили кошмары. «А?» – спрашивал Александр и вытаскивал из шляпной коробки женскую голову. Я просыпался. «Карина», – сказал я Александру ранним утром. Он долго сопел в телефонную трубку, соображая – какая такая Карина. «Ах, Кари-и-ина!» – наконец сообразил Александр. Я повесил трубку и дальше спал спокойно. Пусть Александр не спит и думает, где ему разыскать Карину. После злополучного вечера, когда Карина перебила нам софиты, после ресторана, после… Карина звонила мне пару раз и даже оставила на автоответчике свой номер телефона, но чем-то я был занят. Чем же я был занят? Вероятно, Агриппиной. Теперь я надеялся, что Карина все еще танцует под звуки телевизора. Что она сохранила свою непосредственность. «Ну уж фиг вам!» – сказала Карина, когда мы с Александром важно сообщили ей о своем решении. По счастью, Карина училась на театральных курсах, где Александр ее быстро обнаружил. «Фиг вам – раздеваться не буду!» – сказала Карина. С большим трудом удалось убедить девушку, что это не главное. Что главное – это ее ин-ди-ви-дуальность. Карина поверила нам. Поверила в очередной раз, что мы настоящие ребята, режиссеры и сценаристы. Но, должно быть, подозревала подвох до самого Крита. И правильно делала. Потому что на Крите у меня начались творческие муки с Валерией.
Крит. Отель «Диоген». Номер карины. Интерьер
– Сукин ты сын, – сказала Карина.
– А ты – пупсик, ягодка, котик и солнышко, – отвечал я Карине.
От этого разговора я не ожидал ничего хорошего. Карина открыла дверь на лоджию, посмотрела на безоблачное небо, на ласковое море и закрыла дверь.
– Сукин ты сын, – повторила Карина. – Хотя бы в море я могу искупаться?
Честно говоря, я ожидал женских упреков, угроз, шантажа и кастрации. Но больше всего я опасался женских слез. Я попросту не знал, в какую посуду их собирать.
Как только Карина увидела меня в аэропорту, она пожалела, что не подписала со мною кабальный контракт в Праге. Всю дорогу до отеля я молчал. Я сам не знал, что буду говорить минутами позже. У меня не было никакой заготовленной речи. И мыслей конкретных у меня не было. Я крутился вокруг Карины, как хищное животное, и все поспешили оставить нас наедине. Даже Александр, хотя ему до смерти хотелось узнать, в какие дополнительные затраты это выльется.
Едва коридорный затащил вещи Карины в номер, я открыл бар с напитками и достал оттуда бутылку шотландского виски. На этот раз я собирался обнажаться сам.
– Включи телевизор, – попросил я Карину и расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке.
– Обойдемся без музыки, – сказала Карина.
А меня бы вполне устроил какой-нибудь похоронный мотивчик. Когда я приспособился к бутылке и принялся говорить, то не поверил собственным ушам. Оказалось, что я собираюсь снимать только природу. Без Карины. У меня появились другие творческие планы. Еще ничего не ясно, говорил я, но Карина сделала свой женский вывод,
– В море можешь купаться хоть круглый год, – ответил я. – За мой счет. Никто не собирается гнать тебя отсюда. Недели две. Потом уедем все вместе.
Карина высказалась по поводу моря. Ну море-то тут при чем?
– Хорошо, – сказала Карина, немного подумав. – Я подожду две недели. За свой счет. Надеюсь, что загар здесь хороший. А ты – большое нецензурное выражение. Очень большое. Ты слышишь меня?
Я слышал.
Крит. Бар Корнелия. Интерьер
Самый большой отряд гомосексуалистов – триста спартанцев. [14] Погиб в битве при Фермопилах.
Надо сказать Корнелию, чтобы он прекратил хлопать меня по плечу. Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются мужчины.
Намедни я побывал в баре у Корнелия без Валерии. Выкроил время. Посидели спокойно, поболтали о школьных годах.
– Так-то лучше, – сказал на прощание Корнелий. – Без женщин.
14
…триста спартанцев. – Для уточнения: «Некоторые утверждают, что отряд был составлен из любовников и возлюбленных. <…> Ведь родичи и единоплеменники мало тревожатся друг о друге в беде, тогда как строй, сплоченный взаимной любовью, нерасторжим и несокрушим, поскольку любящие, стыдясь обнаружить свою трусость, в случае опасности неизменно остаются друг подле друга». Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Пелопид. 18.
И тогда я ему рассказал про «триста спартанцев»… Совсем Корнелий шуток не понимает.
Крит. Гора Ида. 1500 метров. Натура
Шикарная панорама. Развалины древнего храма, вечное море, побережье Крита. Мы снимаем. Карина бродит по окрестностям. Время от времени Карина выползает на съемочную площадку и снова исчезает за камнями. Должно быть, она решила стать скалолазом. Я таскаю Валерию за собой по всему острову, как кенгуренка. Время от времени мы прыгаем в арендованный для съемок микроавтобус, и Валерия забирается ко мне в «сумку». То есть на колени. Клавдио по-прежнему не подает признаков жизни. Только один раз он позвонил нам по телефону. Трубку взяла Валерия. О чем они беседовали, я не слышал, но в заключение разговора Валерия громко сказала: «Можешь ею пользоваться». То ли о зубной щетке, то ли о любовнице Клавдио. Мне все равно. Карина якобы не обращает на Валерию никакого внимания. Держится от нее на расстоянии, изучает. Оператор полюбил Валерию с первого взгляда. Говорит, что она очень фотогенична. Надо разбить оператору кинокамеру. Чтобы не возбуждался понапрасну. Когда мы закончили съемку и спускались с горы, Карина остановила меня на минутку и высказала свое мнение о Валерии. Вот мнение Карины: «Подобной стервы я еще не видела». Это в ней говорит телевизор. Насмотрелась всяких глупостей. Вот мое мнение о Валерии: «Трудно быть женщиной. Особенно хорошенькой».
Прага. Воспоминания. Моя квартира. Кавардак
После ресторана мы оказались с Кариной в постели. Александр гордо отчалил в тот вечер, как королевская яхта, без пассажиров. Чем занимались мы с Кариной в постели? Если бы я помнил. Наверное, чем обычно занимается мужчина с женщиной. В ресторане я обильно окропил себя вином. Белым, красным и серо-буро-малиновым. Скорее в погоне за цветовой гаммой, нежели за качеством. Вы бы видели эту гамму! Поэтому Карина подрядилась проводить меня домой. Александр заявил, что ему противно брать под руку мужчину, да еще пьяного. Вначале Карина пыталась у меня дома разыскать кофе, но натыкалась все время на банки с пивом. Конечно, я требовал пива. Потом я пытался разыскать Карину, но попадались под руку ненужные вещи – рубашки, брюки, пиджаки. Когда Карина сварила кофе и принесла его в комнату, оказалось, что я избавился от ненужных вещей и валяюсь голый в постели. Теперь я требовал себе Карину. Она сказала, что кофе по-турецки не в ее вкусе, а я валяюсь как падишах. Тогда я надел халат и обиделся. Сказал Карине, что, вероятно, я слишком для нее старый… Как изобретение Гутенберга. И всяким пигалицам непонятен мой порядок букв… Карина сказала, что этот порядок не понял бы и Гутенберг, а относительно нашей разницы в возрасте – главное, чтобы человек был хороший…