Легко так в жизни разминуться.(Зигзаги судьбы)
Шрифт:
– Что Вы хотите узнать?- раздался вопрос из-за стекла и Жданов встрепенулся, добавил обаяния во взгляд (уже специально!)
– Я даже не знаю, как сформулировать вопрос… Я ищу женщину, вернее ее ребенка, но ничего не знаю о них
– Фамилию не знаете?
– Фамилию знаю, но ее в городе явно нет. А ребенок может быть у ее тетки. Если он вообще есть…
– Так скажите фамилию! Город небольшой, может и найдем.
– Ларина, Наталья. Она в Москве жила, а..
– Так Вы Наташку ищите? Ну конечно, Вы же Жданов? Как я Вас сразу не узнала. Наташка
– Вы ее знаете?
– Мы учились в одном классе. Она в Москву подалась, моделью стала, а я здесь.
– Она родила ребенка?
– Наверное, мы виделись, когда она на последнем месяце была.
– А потом?
– А потом я замуж вышла и уехала. Вернулась всего месяц назад.
По лицу женщины пробежала тень, веселые нотки исчезли из голоса, и Андрей понял, что возвращение не было радостным, скорее всего брак распался.
– Что же мне делать? С чего начать?
– Сходите в роддом, узнаете там, кто родился, когда, по какому адресу выписан ребенок. Если понадобится моя помощь, приходите, я поспрашиваю у бывших одноклассниц, у нашей учительницы.
Жданов решил начать с родильного отделения в центре «Мать и дитя», справедливо полагая, что Наталья наверняка обратится в платную клинику, поскольку в городе не прописана.
Молоденькая регистраторша наотрез отказалась давать ему сведения, мотивируя тем, что у него нет официального запроса - а попросту ей было лень ворошить архив за столь продолжительное время. Но ее напарница, женщина пожилая и умудренная жизнью, отнеслась к просьбе с пониманием - не каждый день беглые папаши разыскивают детей, может еще и повезет кому-то, семья образуется. Довольно быстро она нашла нужные сведения о роженице Лариной Наталье: три года назад она родила мальчика, вес 3600г, рост 53см, 8 баллов по шкале Апгар.Выписана вместе с ребенком на пятый день по адресу…
Итак, ребенок существует. У него есть сын.
Что он испытал в этот момент? Радость? Гордость? Удовлетворение?
Нет, таких чувств не было. Было облегчение - с неизвестностью было покончено.
Он долго сидел на лавочке в сквере перед клиникой. Мимо проходили люди, в основном мужчины (папаши!) с пакетами, сумками с провизией - для жен, для любимых.
Дважды наблюдал, как встречали тех, кого сегодня выписали домой. Шумные компании родственников и друзей, цветы, шары, выстрелы шампанского, счастливые женские лица и мужчины, несущие свертки в кружевах и лентах - осторожно идут, еле ноги передвигают от напряжения, будто в руках у них граната с выдернутой чекой.
А Наталья? Кто навещал ее? Кто встречал у входа? Стало горько и обидно за сына - его обделили праздником. А за прошедшие годы сколько еще раз он не получил того, что имеют другие дети? А главное - он не знает отцовской любви!
Уже стемнело, день заканчивался, но Андрей все равно отправился по данному ему адресу. Он торопился, хотел увидеть сына хотя бы на день раньше, на день раньше начать восполнять его потери.
Но везение кончилось. По указанному
Те подтвердили, что Наталья жила здесь около года. Когда перестала кормить мальчика грудью - ему месяцев шесть или семь было, оставила его у тети и подалась опять в Москву, якобы для того, чтобы отыскать папашу ребенка. И пропала. Больше о ней не слышали. Тетя оформила мальчика в дом малютки - не по силам ей была забота о нем. Возраст большой, а здоровья мало совсем. И правильно сделала! Вскоре у нее случился инсульт, и ее не стало.
Где сейчас малыш они не знали. В доме малютки, наверное, или уже в детском доме.
Жданов был потрясен. Эх, Наталья, Наталья… Беспутная голова… Почему она ничего не сказала ему? Да, он запрещал ей даже думать о детях, но не зверь же он. Решил бы проблему.
Не сказать, что у него вдруг появились отцовские чувства, но что-то теплилось в сердце, тревожило, заставляло продолжать поиски, хотя он еще не знал, что будет делать потом, когда найдет мальчика.
Вечером ехать в дом малютки не имело смысла - рабочий день администрации закончился, и Жданов отложил поездку до утра.
Заснуть не смог, ворочался, вставал, снова ложился. То ли постель была жесткая, то ли простыни холодные, то ли совесть мучила: он живет в полном достатке, а его ребенок находится в нищенском учреждении, без должного тепла и ласки - на “казенных харчах”.
В доме малютки было на удивление тихо и чисто, никакого крика и плача. Широкие окна, современный дизайн. Светло, чисто, уютно, нет и намека на детский приют, описанный классиками литературы. И все же это не дом, не семья. Ожидая директора, Андрей прислушивался к голосам за дверями комнат, присматривался к проходящим мимо нянечкам и воспитателям, гадал, за какой дверью находится его сын.
Директриса огорошила его словами:
– Андрюша Ларин, говорите? Помню такого, жил у нас.
– Почему жил? А сейчас? Где он?
– Мальчика усыновили.
– Когда?
– голос Жданова охрип, почему-то он подумал, что это случилось вчера - он не поехал вечером, и опоздал…
– Давно уже, больше года назад.
– А кто его усыновил? Где он теперь живет?
– Таких данных мы не даем. Запрещено законом разглашать тайну усыновления.
– Но я его отец! Родной!
– Чем Вы это подтвердите? В свидетельстве о рождении в графе “отец” стоял прочерк.
– Но у него есть мать!
– К нам его оформляла бабушка, или тетя. В документах было отказное письмо матери.
– И что, я теперь не могу его забрать?
До этого момента Андрей не предполагал, что решится забрать ребенка себе, его целью было найти мальчика. А потом найти Наталью, помогать ей в воспитании сына - в основном материально, но и личное общение входило в планы.
Оказалось, что совсем чужие люди теперь имеют права родителей малыша, и мысль забрать сына родилась непроизвольно.