Легкомысленная невеста
Шрифт:
— Ну вот, теперь нас никто не слышит, — наконец сказал он. — Расскажи мне все.
Где-то впереди Дженни видела горящие факелы, двигавшиеся по направлению к лесу. Большинство жителей города разошлись по своим домам, так что они с Хью остались практически наедине. На западе только что взошла луна. Она была почти круглой, и ее таинственный серебристый свет заливал улицу.
— Так что же? — спросил Хью, в голосе которого зазвучали нетерпеливые нотки. — Теперь у тебя не получится отговориться тем, что ты сказала первое, что тебе пришло в голову, как это сделал я, когда разговаривал с шерифом.
— Знаю, — начала Дженни. — Я сказала это лишь потому, что не могла открыть правду Весельчаку или кому-то, кто захотел бы узнать то, что ему знать не следовало.
— Тем не менее со мной ты могла быть честной, — заявил Хью.
— Ты рассердился бы.
— Господи, а сейчас я разве не сержусь?!
Дженни набрала в грудь воздуха:
— Я сказала им, что ты мне не нравишься, только потому, чтобы они не позволили тебе насильно увезти меня. Мне и в голову не пришло, что он решит, будто я должна выйти за тебя. Ты только подумай, кому такое может прийти в голову? Это же просто невозможно!
— Странно однако, что он до сих пор не узнал, кто мы такие, — задумчиво произнес Хью. — И еще мне непонятно, почему он не спросил, о чем мы толковали с шерифом Максвеллом. А ведь он должен был видеть, что мы разговариваем.
— Ты думаешь, он слышал, как шериф называет тебя «сэр Дуглас»?
— Возможно, — признался Хью. — Но даже если этого не расслышал сам Весельчак, то были другие, кто наверняка слышал и видел все. У меня такое ощущение, что нас уже раскрыли, только мы этого не знаем.
— И мы до сих пор не знаем, что угрожает Арчи Мрачному или Триву, — торопливо произнесла Дженни. — Ничего мы не узнали и о пропавших драгоценностях, кроме того, что в лагере шериф их не обнаружил. Нам следует по крайней мере дойти с менестрелями до Трива, чтобы предупредить Арчи Дугласа.
— Да у меня полно времени на то, чтобы отвезти тебя в Аннан-Хаус, а потом отправиться и Трив, чтобы предупредить Арчи Мрачного, — сказал Хью.
— Мне не хочется спорить с тобой, тем более что ты уже и без того сердит на меня, но ты ведь сам спрашивал, не устала ли я уже от своего приключения, — проговорила Дженни. — Мне бы не хотелось жить так всегда, но я не устала от бродячих артистов. Поэтому я бы; скорее предпочла остаться с ними, чем вернуться в Аннан-Хаус ив отчаянии дожидаться свадьбы с Ридом. Честно тебе скажу: я надеюсь, что ждать решения папы об аннулировании нашего брака придется долго, поэтому свадьбу с твоим братом можно будет отложить на неопределенный срок.
— Должен быть еще какой-то способ аннулировать брак, — проворчал Хью.
— Даже если так, на это понадобится время, — сказала Дженни. — Поэтому нам не стоит торопиться с возвращением. А кстати, что это ты сделал со своими зубами?
Хью был не прочь сменить тему разговора, поэтому ответил коротко:
— Уголь. — Он стер рукавом остатки угля с зубов. — Ядержу в кармане кусочек угля как раз для таких случаев.
По дороге Хью слышал впереди голоса бродячих артистов и внезапно подумал о том, что будет скучать по ним не меньше, чем Дженни.
Чего он только в жизни не делал! Путешествовал, встречал самых разных людей. Трубадура ему доводилось изображать и прежде, но он делал это только для того, чтобы раздобыть какую-то информацию, а вот такого, чтобы оказаться членом какой-то большой компании, не было ни разу. Их образ жизни отличался от того, какой вел он; он даже завидовал их свободе.
Дженни молчала, и Хью раздумывал над тем, что у нее на уме, не опасается ли она до сих пор, что он все еще сердит на нее. Хотя, честно говоря, он даже не мог описать собственные чувства.
Он поклялся, что больше никогда не вступит в брак. Боль потери Эллы и ребенка была так велика, что он боялся рисковать, считал, что не сможет вынести такого еще раз.
Но как только он подумал об этом, ему в голову пришла еще более ужасная мысль: у Дженни может быть такая же судьба, как и у Эллы. В конце концов, многие женщины умирают при родах или от осложнений после них. А что, если в этот момент он не окажется рядом с ней, если за ней будет присматривать пекущийся только о своих эгоистических интересах Рид?
Дженни держала его под руку, и он накрыл ладонью свободной руки ее кисть. Она не носила перчаток, и у нее была такая маленькая, такая теплая рука. А еще у Дженни была шелковистая кожа, тонкие и хрупкие пальчики. Больше, чем когда-либо, Хью захотелось защитить ее. Не имело смысла скрывать от самого себя, что он испытывал и другие желания.
Хью был бы не прочь воспользоваться случаем и исполнить свои супружеские обязанности, право на которые он получил после церемонии, но в таком случае будет труднее добиться аннулирования брака.
Он вздохнул, и Дженни подняла на него глаза.
— Что же мы будем делать? — спросила она. — Я имею в виду это бракосочетание.
— Думаю, мы сможем аннулировать брак через некоторое время, — ответил Хью. — Святой отец сказал, что это возможно. Но о Риде он не знает, а я почти уверен, что твоя помолвка с Ридом — существенное основание для объявления нашего брака недействительным.
— А что с теми правами и привилегиями, о которых он говорил?
— Господи, я не собираюсь воспользоваться ими, — горячо проговорил Хью, думая о том, что именно этого ему бы хотелось сейчас больше всего.
— О!
Ему показалось, или в этом коротком восклицании действительно прозвучало разочарование? Назвав себя полным дураком, Хью опять замолчал.
Молчание длилось до того момента, когда они вошли в лагерь, где их встретили веселье и смех.
Вперед выступил Весельчак, державший в руках кувшин и две кружки.
— Мое лучшее вино, чтобы поднять тост за вашу свадьбу! — объявил он. — Хочу сообщить тебе, Хьюго, что мои парни переделали чуток твою палатку, так что ты сможешь лечь там со своей женой.