Легкомысленная соблазнительница
Шрифт:
– Но вы ведь любите Мисси, не так ли? – Любопытство снедало Джину. Ему ведь в ту пору было всего восемнадцать… О чем только он думал, когда решил довольствоваться «одной-единственной» в столь юном возрасте? А как же игра гормонов? Желание набеситься?
– Конечно же я люблю Мисси. Через две недели она станет моей женой. Мы – друзья, мы понимаем друг друга и хотим от жизни одного и того же.
Ничего из этого даже отдаленно не походило на убедительную причину для помолвки. Но что Джина знала об этом?
– Чего же?
Картер резко, будто защищаясь, дернул плечами. И тут Джина впервые осознала, каким
– Товарищеских отношений, доверия, психологической совместимости, детей. Вот так, – монотонно ответил Картер, будто повторял это в сотый раз.
– Ага, Ретт, – отозвалась Джина, хлопая ресницами и жеманно растягивая слова в типично южном диалекте. – Как романтично с вашей стороны составить список факторов идеального брака – Мисси наверняка голову потеряла!
– Мисси знает, что может мне доверять, – раздраженно и рассеянно постановил Святой Картер, явно не привыкший к тому, что его дразнят. – Только это и имеет значение.
– Да неужели? А как же насчет любви, страсти, приключений и… – Джина пыталась подобрать верные слова, – и обещание мультиоргаз-мического секса до конца дней своих?
Его взгляд метнулся к ее декольте, потом снова вспорхнул на ее лицо, и его шея покраснела, а на точеных скулах засиял загар. Картер смущенно отвел глаза и сделал нарочито большой глоток колы. И тут Джина все поняла.
Боже праведный…
Картеру Прайсу было восемнадцать, когда он сделал предложение своей идеально подходящей девушке. И если Мисси была такой же жеманной скромницей, как и ее лучшая подруга Марии, когда только приехала из своей Саванны, – с тонким кольцом верности на руке, означающим непорочность, – то она наверняка заявила, что останется девственницей до первой брачной ночи.
Джина уставилась на длинные загорелые пальцы левой руки Картера, сжимавшие бутылку колы.
И едва не охнула от изумления, заметив узкое серебряное колечко на его мизинце – точно такое же, как у Марии.
О нет, неужели? Этот парень, такой красивый и необычайно мужественный, смотревший на нее с мрачным сексуальным накалом? И он дал обет воздержания в восемнадцать лет? Это было мило – и смешно. Неудивительно, что он казался таким зажатым и дерганым.
Ситуация требовала немедленного вмешательства.
Нахлынувшая волна возбуждения и предвкушения сжала грудь Джины – и некоторые другие части ее анатомии. Дрянной девчонке вдруг пришел на ум прекрасный план – сбить спесь со Святого Картера. Доказать, что ему не чуждо ничто греховное, как и остальным людям.
В конце концов, она была законченной кокеткой. И не было ничего страшного в том, чтобы пофлиртовать с мужчиной. Особенно с таким ханжески чопорным, обожающим командовать и невероятно сексуальным, как этот. И как только она докажет Картеру Прайсу, что плохие девочки достойны уважения, как только превратит его в лужицу сверхактивных гормонов, он согласится на что угодно… Даже на то, чтобы разрешить своей невинной сестренке отправиться в разгульное путешествие на машине с тремя распутными девицами. У этого мужчины так долго не было секса… Сопротивляться вызову было невозможно. Джина потеряла девственность в шестнадцать, с тридцатипятилетним учителем биологии в школе-пансионе, и с тех пор ни разу не пожалела об этом. Картер Прайс и не догадывался, с кем связался. Джина не хотела посягать на территорию другой женщины. Но ведь можно было позволить флирту зайти достаточно далеко, чтобы дать Святому Картеру представление о сексе и подготовить его к первой брачной ночи? Мисси была бы ей бесконечно признательна.
– Не хотите ли еще мартини, мисс?
Джина моргнула, рассеянно глядя на назойливую официантку, вопрос которой резко вернул ее в настоящее. В бар отеля «Стандарт», куда она зашла поддержать дух бокальчиком-другим. И где буквально застыла на месте, огорошенная воспоминаниями.
Опустив взгляд на свой бокал, она с удивлением обнаружила его пустым.
– Нет, благодарю вас. Принесите счет, пожалуйста.
Официантка кивнула.
Возможно, Марии была права, и именно Картер был тем, кто решился на измену. Но Джина не могла отмахнуться от факта, что это она совратила его. Не наоборот. Не прошло и двенадцати часов после того, как она встретила Картера на кухне, а Джина уже осознала всю значимость своей ошибки. Это произошло, когда она лежала на мокрой от росы траве под кленом, а первые рассветные лучи играли на непокорных волнах волос Картера. Сердце Джины отрывисто билось от шока и угрызений совести, между раскинутыми бедрами томительно ныло, внутри еще пульсировал огромный напряженный член, а кольцо на мизинце Картера впечаталось ей в щеку.
Тело объял чувственный жар, и Джина вдруг подумала, что, возможно, приехала в этот отель не только для того, чтобы лично передать свое тщательно составленное сообщение. В конце концов, это можно было сделать по телефону или имейлу.
Неужели она подсознательно надеялась на встречу с мужчиной, чью фотографию мельком увидела в смартфоне Марии этим утром? Неужели ее жизнь не началась с чистого листа, как хотелось думать?
Вот черт! Ей стоило побыстрее убраться отсюда.
Официантка вернулась со счетом. Джина, не считая, бросила на поднос несколько купюр и кинулась через вестибюль. Но песня Глории Гейнор «Я выживу», заголосившая из ее сумки, заставила замедлить шаг.
Джина остановилась, нащупала в сумке телефон и уставилась на высветившийся на экране незнакомый номер. Она взглянула на часы над парадной дверью отеля, и накатившая паника отступила. До приезда Картера оставалось целых тридцать минут – наверняка это новый клиент, прельстившийся ее недавней рекламной кампанией в социальных сетях.
Но как только она прижала телефон к уху, глубокий южный акцент заставил каблуки ее босоножек увязнуть в ворсистом ковре, а сердце – учащенно забиться.
– Привет, Джина. Это Картер Прайс. Я получил твое сообщение.
– Картер! Привет. Как дела? – Она вздрогнула от прозвучавшей в голосе фальшивой оживленности.
Вот тебе на, неужели он стоял у стойки администратора? Прямо за ее спиной? Может быть, заранее позвонил в отель и получил сообщение? Боже, пожалуйста, пусть так и будет! Джина, не оборачиваясь, кинулась к выходу. До двери оставалось всего ничего.
– У меня все хорошо, – ответил Картер. – Вот стою тут и гадаю, куда это ты так спешишь.
Черт побери!
Джина обернулась. И чуть не выронила телефон, заметив мужчину, который расположился, опершись локтем о стойку администратора и прижав к уху телефон. Холодные синие глаза остановились на ее лице.