Леха. Современная повесть о настоящем человеке
Шрифт:
Широко шагнув и рискуя потерять равновесие, Малыгин задвинул Ермакова в угол ринга и тут же четко, как на тренировке, пробил «двойку». Высоко поднятые в защите руки открыли торс и ещё пара боковых прошла в подреберье. Соперник скрутил корпус и, уже не думая об активной защите, глухо ушел в оборону. Леха, расплескивая остатки сил, вкладывался в каждый удар. Меняя этажи попаданий, чувствовал, как сыплется мышечная стойкость, ещё минуту назад незыблемого, чемпиона. В этой остервенелости, он не услышал рефери, который, втесавшись между бойцами, спиной оттер Малыгина от, повисшего на канатах, Ермакова.
– В
Пошатываясь, лишь на усилии воли, Леха отошел в угол ожидания. Медленно, в растяжку, рефери вел счет, согнувшемуся от пропущенных ударов по печени, Ермакову. На девятом, тот разогнулся и, подняв руку, встал в боевую стойку.
Всё же звание мастера спорта было заслуженным.
– Бокс!
Леха двинулся вперед, понимая, что у него есть ещё один удар, всего один, которым он может отправить соперника в третий нокдаун, тем самым, обеспечив себе победу в виду явного преимущества. Понимал это и Ермаков. Как и то, что до конца боя оставались считанные секунды.
Малыгин, бросился в сторону противника, тот ушел, тяжело срезав угол. Ещё одна неудачная попытка достать прямым.
– Тайм!
Рефери встал между боксёрами, подняв руки ладонями в стороны.
Бой был окончен.
Все происходящее в дальнейшем возвращалось к Лехе фотографическими пятнами воспоминаний, когда он, сидя в раздевалке, тяжеловесно сдирал кожуру набрякших потом бинтов. Напротив разместился Харламов, молчаливо принимая-передавая из малыгинской сумки полотенца – перчатки – минералку.
Победителем, по раундам 2:1, финального поединка признали мастера спорта Ермакова, которому, правда, сразу после поднятия руки понадобилась медицинская помощь. Благо, фельдшер дежурно присутствовал на турнире. Однако его квалификация и условия не позволили полноценно поставить на ноги потрепанного чемпиона. Несмотря на прилагаемые усилия, Ермакова стошнило прямо на колени окруживших его друзей. Очевидно, пропущенные в конце третьего раунда удары в голову и по печени создали встречный болевой эффект, вследствие которого Юра даже не мог нормально объясниться по симптоматике. В итоге, его, в накинутой на плечи дубленке, прямо в боксёрках, увезли в первую городскую больницу. Себя же Малыгин отчетливо вспомнил, только уткнувшись в раздолбанную дверь мужской душевой, куда, в прострации от принятых ударов и израсходованной энергии, он поперся прямо в боксёрской амуниции. Следующий снимок – суетное мельтешение спин и неровный срез скамейки, на которую спортсмен тяжело опустился. Как сошел с ринга, как прошествовал через весь зал, что говорил Харлам и зло выкрикивали с трибун друзья Ермакова – память не зафиксировала, оставив лишь неприятное послевкусие без четкого понимания причины. Адреналин ещё не выветрился из венозных тоннелей, поэтому боли не было. Дикая, неимоверная усталость с обидой напополам выгребала все чувства огромным половником армейской полевой кухни.
– Т… п… дил, – голос Хараламова, донесся откуда-то из подземных лабиринтов.
– Фто? – не вынимая капы изо рта, переспросил Малыгин. Он не узнал своего голоса. И дело было не в капе, которую Леха тут же сплюнул в ладонь, – не понял я…
– Ты победил, – уже отчетливее прозвучал голос Дмитрия, – рефери оба раза считал дольше, чем должен… В первый нокдаун я насчитал на тринадцать – пятнадцать, во второй не меньше семнадцати… И вся фишка в том, чтобы Ермак сейчас без последствий из больницы вернулся. Причём для всех. Для шишек из федерации, чтоб не угреться за кривое судейство. И для нас, чтобы его кореша к ночи в общагу не завалились. Разборку учинять.
«Для нас…» – внутренне отметил Малыгин и стало полегче.
Бинты комом свалились в раскрытую пасть спортивной сумки, стоящей на полу. Из неё же он вытянул джины и, превозмогая болезненную пульсацию в области селезенки, принялся натягивать прямо поверх боксёрских трусов.
– Хрень какая-то, обычные соревнования… С чего разборку-то затевать? – Леху мотало, одна нога скользнула мимо штанины – спросил он у Харламова.
– Алкоголь называется, – коротко ответил тот, трамбуя перчатки на дно сумки, – шары зальют сегодня в «Севере» или «Планете обезьян» и ночью вспомнят про «охреневшего в атаке»…
– В смысле про меня? – Леха продолжал тупить.
– Нет, про Николая Рубцова, поэта вологодского!
Харламов зачем-то подошел к дверям раздевалки, прислушался. За фанерой колыхался шум трибун и ринга, рядом слышался смех подростков.
– Давай уже, быстрее шевелись, – он вернулся от дверей и сел рядом, – или ты на награждение хочешь остаться? Все ж серебряный призер…
Дверь распахнулась. Через порог несколько суетливо, что для него было никогда не свойственно, шагнул Рома Ушаков. Тренер «Труда» и секундант Ермакова.
– Что, Лех, как ты, нормально? – скороговоркой выдал он.
В руках Рома теребил картонку грамоты и вымпел в триколоре российского флага.
– Нормально… Голова, вот, только раскалывается, – Леха через силу улыбнулся.
Его всё ещё коробило содействие Романа сопернику. Пусть и спорт, но всё равно цепляло.
– На, вот, тебе за второе место, – он сунул грамоту и вымпел Малыгину в руки, – Ермакова всё равно не будет на награждении, решили так всё отдать.
– Серьёзное что-то у него? – Харламов внимательно взглянул в глаза секунданту противника.
– Да нет, – Ушаков, заметно тревожась, оглянулся на дверь, – его братва к судьям подходили, мол, Малыга с локтя приложил. Газовали…
– Сука… – коротко матюгнулся Харлам.
– Да вы, чего?! – Леха, забыв про головокружение, соскочил со скамьи, – всё по-честному было! Какой локоть?!
– Краснова нет, разрулить некому, – Ушаков, словно не замечая финалиста, разговаривал уже только с Дмитрием, – может, ты, этта, своим позвонишь? Травникову?
– Куда? Я их только в смену рабочую и вижу. Да в зале… А ещё рано. И Новый Год опять же…
Харламов, подойдя к окну, задумчиво поскреб узоры измороси. Леха примолк, наконец, догнав, как может развиться ситуация. Он не по правилам, «по-сучьи», рубанул уважаемого человека. За это надо ответить. Деньгами или здоровьем. Краткий ликбез основ бандитско-уголовного уклада он в своё время получил ещё в Ярославле, а более подробные лекции дослушивал уже от Харламова, которого специфическая работа в ночном клубе снабдила богатым жизненным опытом.
– А они все в больничку укатили? – Харламов отлип от стекла и повернулся к Ушакову.