Лёха
Шрифт:
А его рраз — и сюда.
И тут тоже было не разобраться с ходу в своих ощущениях, потому что рядом с большой обидой как на грех тонкой, но уверенной струйкой вилось и нешуточное облегчение, потому как громадная и тяжеленная, словно бетонная плита, напряга вдруг стала таять, отпускать потихоньку, потому как дурацкая эта пластиковая бутыль и всякий мусор рядом в кустах отчетливейшим образом говорил — все. Тут — мир, а война осталась так далеко, что ни руками ни ногами не дотянешься. Горькая, однако, получилась смесь, как хлористый кальций, которым пичкали Лёху в детстве.
Повертел головой — ища взглядом тот самый чертов огонек — и желая его увидеть и откровенно опасаясь, что — вот он будет тут висеть
Посидел, собирая в кучу разбежавшиеся, словно овечье стадо под грозой, мысли. Вздохнул, встал, вытер на всякий случай глаза, и тут же, сделав первый только шаг — затормозил. Задумчиво снял с плеча закинутый на полном автомате чехол с карабином. Надо же, привык уже к оружию. А надо отвыкать, тут его светить совершенно не надо.
Припрятал карабин в кустах, травы надрал, присыпал. Только собрался идти — опять остановился. Выгреб из подсумков патрончики, ссыпал в подобранный тут же полиэтиленовый пакетик. Замаскировал как мог свой тайничок мусором. Вроде как и не заметно. Вздохнул глубоко и зашагал на голоса, раздвигая руками кусты. И вывалился на уже знакомый берег.
— Ого! Явление Христа народу! — раздался удивленный голос Валерки.
Лёха огляделся — ясно было, что только что начался перерыв после семинара или черт его знает, что тут было. Одеты все были более-менее прилично, не по-пляжному, но ясное дело, что менеджер в своих сапогах и униформе привлек общее внимание и тут же вокруг него столпилось довольно много публики.
— Погоди, каранавал же завтра! Ты что так вырядился? — удивленно заметил Валерка.
— И где ты был два дня? — весьма заинтересованно спросила Лилька, оказавшаяся тут же. Как-то странно спросила — и обрадованно и облегченно и с некоторой, как показалось Лёхе, этакой собственнической ноткой. Так собаку загулявшую отчитывает деликатная, но строгая хозяйка. Свою собаку. Задуматься на эту тему у Лёхи не получилось, потому что толпа раздалась, как стая мелкой рыбешки перед акулой и генеральный предстал собственной персоной.
И почему-то вернувшемуся в свое время менеджеру стало удивительно — ничегошеньки он не почуял, ни испуга пред лицом начальства, ни привычного ранее желания радостно замахать невидимым хвостом, приветствуя Хозяина и Повелителя. Просто стоял и смотрел. И чувствовал, что устал как собака. На пару секунд показалось, что генеральный собирается что-то отмочить, но тот не стал ни громыхать недовольством, ни оттачивать на Лёхе свое умение острить.
— Интересный наряд. Где достали? — только и спросил генеральный. Ему почему-то не захотелось обострять ситуацию, хотя шел он сюда в игривом настроении и испытывал желание надрать задницу шлявшемуся где-то два дня сотрудничку. Он отлично разбирался в людях и хотя над ним шутили, что он из тех, которые «вот на эти двадцать процентов и живу», но чутье генеральный имел отменное, в людях разбирался отлично — на интуитивном уровне, что не раз его выручало, и взгляд стоящего перед ним парня как — то его озадачил. Не то, чтобы он почуял угрозу, но как-то взгляд этот был не по рангу, не для
— Реконструкторам помогал — брякнул Лёха.
— А! — словно поняв что-то основное и определяющее сказал генеральный.
— Я пойду, переоденусь — вяло сказал гость из прошлого и не дожидаясь, побрел к своей стоянке в одной из ярких палаток.
— Ну, конечно — с некоторым опозданием отреагировал генеральный и погнал всю толпу на продолжение тим-билдинга. Зарубку на память чиф себе сделал, он не любил непоняток.
Когда Лёха стянул с себя сапожищи и сел на пенку среди своих шмоток, которые Валерка так и не удосужился хотя бы сложить в кучку, свинцовая усталость навалилась на плечи. Все напряжение — начавшееся еще во время разговора с красноармейцем, девчонка, немцы, бег по лесу и ожидание драки — сейчас давало мощный откат. Ощущения были странными, словно смотрел какой-то фильм, яркий, немного нелепый и странный. Стал натягивать свои шмотки, странно знакомые, но словно бы и чужие и почувствовал себя как голый. Одежонка и обувка по сравнению с военной формой и сапогами казались невесомыми и тело чувствовало эту непривычность. Решил сходить, умыться — побрел как дресвний старик.
А когда вернулся с удивлением обнаружил в своей палатке того самого хмурого типа со странной кличкой Паштет. Впрочем парень был здоровенный и с угрюмым характером, потому на шуточки в плане этого погонялова никто на памяти Лёхи не отваживался.
Парень вертел в лапищах немецкий сапог и увидев Лёху, сунувшегося в палатку и застрявшего на входе, сказал:
— Странный комплект. Лётная гимнастерка, брюки навыпуск и сапоги немецкие солдатские. И где такое добыл?
— Реконструкторы дали — буркнул Лёха и таки влез в палатку, преодолев внезапно возникшую робость и напомнив себе, что вообще-то это его палатка официально, а гость пришел незваным и ничего ему Лёха по жизни не должен.
— Не познакомишь? Очень бы хотел я с ними пообщаться. Щедрые ребята — я-то думал, что у тебя новодел грамотно состаренный, но нет. Вещи оригинальные, отличного сохрана. Разве что бриджи немного на заду с дырочками. Так где говоришь они находятся, эти реконструкторы?
— Они уже уехали. А я вообще-то отдохнуть хочу, так что ты не мог бы к себе отправиться, а? — неприязненно проворчал Лёха.
— Далеко уехали?
— Да тебе-то какое дело?
— Самое прямое. И именно мне. Ты в курсе, сколько сейчас такой шмот стоит, если он оригинальный, довоенного выпуска? А твой — довоенный. Есть и еще моментик — тут Паштет легко, что было немного неожиданным для такого грузного с виду человека, высунулся аккуратно из палатки, огляделся и совсем тихо продолжил:
— А карабинчик твой и патрончики уже во время той войны был антиквариатом. А сейчас ему и цены вообще нет. А он — как новенький. Я видел оружие, которому за сто лет. И к слову — по уголовному кодексу местному за такое оружие тебе впаяют вполне приличный срок. Так что не мути мне в голове реконструкторами. Ты где все это взял? И еще впридачу так обносить успел, как за два дня не привыкнешь.
— А иди ты в задницу, еще угрожать мне сроком будешь — разозлился Лёха всерьез.
— Не кипятись, не о том речь — примиряющее осадил назад Паштет.
— Не, ну а чего ты? — забулькал Лёха, но уже без того запала.
— Ты — ТАМ был? В ТОМ времени? — аж придвинулся вплотную угрюмый коллега. Но сейчас он был совсем иной — и глазки вон загорелись.
— Ну — да! — вздохнул печально Лёха.
— Как? КАК ты это СДЕЛАЛ? — буквально вскричал, но тихим голосом Паштет.
— Лёша, ты здесь? — раздался снаружи Танькин голос и приоткинув полог Лёха увидел совсем близко две пары замечательно стройных ножек, символически прикрытых элегантными шортиками.