Лёха

Берг Николай

И вот теперь надо было решать, что делать с этим «носителем». Сильное было ощущение у Семенова, что не будет толку от беседы начальства с Лёхой. Не, языком болтать парень горазд, только вот отделить умно говоря зерен от плевел ему не дано. Вывалит все чохом, а разбираться в этой куче будет сложно. Правда, начальству за это и деньги платят, чтоб оно разбиралось.

Только вот сидя уже в глубоком немецком тылу верить в начальственную мудрость как-то не получалось. Да и насмотрелся уже Семенов на всякое за свою жизнь и людей всяких поперевидал.

Нечем Лёхе свои слова подтвердить, одни трусы у него остались, и только краска в них сумасшедшая, а так — льняные, эка невидаль. И без того, чтоб чем-то сразу и четко свое происхождение подтвердить — сложно будет Лёхе. И Семенову, кстати, тоже, потому что они с Лёхой одной веревочкой повязаны.

Самое паршивое было в том, что сильно сомневался боец, что из Лёхиных рассказов выйдет что путное. И обидно втройне будет, что доберутся они к своим, и даже поверит особист в то, что Лёха не симулянт, прикидывающийся сумасшедшим и не шпион вражеский и даже его выслушают внимательно и все такое прочее и сделают что-то по его словам — и погорят на этом. Знал боец на своем собственном опыте, что благими намерениями путь в ад вымощен. И хуже всегда можно устроить. Уж что-что, а хуже всегда может быть.

От мыслей отвлек послышавшийся спереди звук. Вроде как бежит кто-то. Но тихо бежит, то ли что-то мелкое, то ли — если человек — то грамотно. Оглянулся на попутчика, тот шел хмурый, но встретившись взглядом сразу встрепенулся, уставился вопросительно.

Семенов показал взглядом на кусты, Лёха понял, тут же укрылся. Боец поморщился — не очень хорошо Лёха спрятался, ну да все лучше, чем столбом стоять. Сам тоже залег.

Топоток приблизился и скоро Семенов не без внутренней удовлетворенности отметил, что оказался прав — и мелкое и грамотно.

Девчушку, сосредоточенно бегущую по лесу он узнал сразу — лесникова дочка, того самого Жука. Потому негромко окликнул, по возможности доброжелательным голосом:

— Привет дочке Жука-лесника!

— Девчонка шарахнулась в сторону, настороженно уставилась своими громадными — на поллица глазищами. Что-то очень не понравилось Семенову в выражении ее личика.

— Добры дзень, калі не жартуеш — сказала она настороженно.

— А мы к твоему батьке с бутылью идем — за самогоном — поспешил успокоить бегунью Семенов и махнул напарнику. Тот неуклюже вылез из куста. Девчонка явно узнала обоих, но почему-то не успокоилась, а пожалуй что еще больше насупилась.

— Нельга ісці, немцы ў нас!

— Опаньки, менты! — ляпнул Лёха и тут же смутился, когда малая полоснула его неприязненным взглядом. Серьезная деваха растет, понял Семенов, сообразительная. В папку своего, наверное. Одно слово — жуки.

— Ці не мянты, значна горш. Баця сказаў, што гэта «ягодакоманда» — со значением сказала девчонка.

— Как это — ягода? — удивился Лёха. Сам красноармеец промолчал, хотя и тоже удивился. Девчонка пожала плечиками, облизнула острым розовым язычком сохнущие после бега губы, не ответила ничего. Боец подумал, что скорее всего Лёху она не воспринимает всерьез.

— Ну если так, то фигня делов. Если б нормальные фрицы были, а это видать снабженцы — легкомысленно заявил потомок, не обратив внимания на это.

— Ага, больш брыдкім — непонятно, но самым ядовитым женским тоном заявила девчонка, взглядом списав дяденьку Лёху в разряд последних дураков, если только Семенов правильно понимал женские взгляды. Ишь, малая еще, а откуда что берется!

— Ты ничего не путаешь, милая? Что это за ягода такая? — спросил ее озадаченный красноармеец.

— Не ведаю, так баця сказаў. І сказаў, што гэта самае дрэннае, што можа быць — решительно заявила девчушка.

— А сколько их? Что делают? Какие они вообще? — наконец-то перевел разговор в нормальное военное русло красноармеец, который засунул свою озадаченность подальше и решил ее больше не показывать.

— Усяго дваццаць шэсць. Мацёрыя. Лес добра разумеюць. Сабака ў іх ёсць неадчэпны, усё нюхае, яны яго берагуць. Стрэльбы ва ўсіх — речетативом зачастила юная разведчица.

— Стрэльбы — это что? — не понял боец местного говора.

— Ну, вінтоўкі — снизошла до пояснения очевидного чья-то будущая невеста. И добавила вроде как с угрозой: Шукаць вас будуць, ад цягніка.

— Какой еще ад? — удивился внимательно слушавший Лёха.

— Ну дзе вы вагоны ўзарвалі на чыгунцы — недовольно поморщившись разжевала то, что любому дурню было бы понятно, малая.

— Только винтовки? А пулеметы у них есть? — уточнил боец, сомневаясь в том, что девочка ответил разумно. Ну, не девочкино это дело, не по ее разумению так хорошо в оружии разбираться. А спросить все-таки надо.

— Кулямётаў няма, а аўтаматы ёсць! — поразила его в самое сердце девчонка и сама поняла, что удачно сказанула — глазенки заблестели ехидинкой. Черт их разберет, Евино племя, сама такая умная, при Жуке-папе выросла, или отец сказал.

— Ясно, красавица. Значит двадцать шесть крепких мужиков, с лесом знакомых хорошо, все вооружены, собака поисковая и брать нас идут от железки. Ну, разумно. Только с ягодой непонятно — подвел итог Семенов.

Отрада семьи Жука опять пожала плечиком:

— Яны сябе яшчэ «заяцкоманда» называюць.

Час от часу не легче. Тут в голову Семенову пришло, что не спросил самого главного:

— Они давно нас ловить пошли?

— Паўгадзіны таму — сказала девчонка.

Семенов и Лёха не поняли.

— Ну, трыццаць хвілін — сморщив носик пояснила юная партизанка.

Опять не поняли. Так то все ясно было, кроме «заяцкомманды», а тут вот застопорилось.

— Нядаўна — нашла понятное слово дочка лесника.

— А они у вас обедали? — пришел очень вовремя в голову толковый вопрос.

— Не, з сабой ежу ўзялі, бацьку загадалі да вечара вячэру згатаваць.

— Ладно, ты давай беги, предупреди наших. Где лагерь — знаешь?

Девчушка презрительно фыркнула веснушчатым носиком.