Лекарь
Шрифт:
Порадовал доклад главного гнома. Он сказал, что его народ не слишком богат людьми. Понятно, что артиллерийскую обслугу предоставят в полной мере, там без технических специалистов никак, некоторое количество мушкетёров и пикинеров для прикрытия пушек, тоже не проблема. Но полноценную армию их народ выставить не сможет. Зато сможет производить мушкеты, порох и пули, а значит, самое время подумать о наборе людей в огнестрельные войска. Я эту идею горячо поддержал, тем более, что государство заселено достаточно плотно и потеря некоторого количества рабочих рук в сельском хозяйстве, ремесле и торговле, будет отнюдь не критичной. Зато позволит пополнить армию полезными солдатами, обучение которых
Свою точку зрения я горячо стал отстаивать перед королём, упирая на то, что со временем вся армия станет состоять из огнестрельной пехоты и артиллерии, а конница, лишившись брони, возьмёт на себя чисто вспомогательные функции. Его Величество был человеком умным и возразить мне по сути вопроса не мог, только видно было, что и ему не по душе губить рыцарство. Картина с беспощадным избиением мощного отряда рыцарей презренными пехотинцами глубоко запала ему в душу. Однако и против доводов практического характера ему идти было сложно. Нельзя было забывать, что Конрад располагает огромными деньгами и обязательно наймёт всех, до кого сможет докричаться.
Результат не замедлил сказаться. Уже в первом селе, где мы встали на постой, королевские интенданты кинули клич и набрали почти три десятка молодых парней, согласных воевать. Инструктора-гномы сразу начали обучение. Звук выстрела многих рекрутов поверг в шок, но всё со временем проходит. Тот факт, что с этим непонятным предметом в руках, ты становишься сильнее рыцаря, был весьма приятен. А ещё приятнее оказалось жалованье и сытная кормёжка. Теперь они учились скоростному заряжанию, ходьбе строем и стрельбе залпами. К моменту начала следующей операции против мятежных лордов, численность подразделения людей-мушкетёров достигала трёх сотен. Набрать больше не позволял запас оружия. Ждали теперь следующей партии с Северного хребта.
Следующей нашей жертвой при наведении «конституционного порядка» стал ещё один барон с говорящей фамилией Тойфель. Этот барон был полной противоположностью Крида. Тощий и длинный, он мало походил на воина, скорее это был книгочей или жрец, случайно занесённый судьбой в военное сословие. Когда он появился на стене, видно было, что доспехов на нём нет, оружием тоже не озаботился. Слухи о судьбе предшественника уже дошли до него и здорово поколебали его решимость биться до последнего. В ответ на предложение короля он не стал злословить, наоборот, спустился со стены и вышел в открытые ворота.
Король оценил его жест, хотя это и не было капитуляцией. Барон только хотел более подробно поторговаться об условиях сдачи. С порога он заявил:
— Ваше Величество, я с самого начала был на вашей стороне, но самозванец Конрад взял моего сына в заложники. Он мой единственный наследник, произвести на свет другого я уже неспособен, поэтому и только поэтому вынужден я был закрыть ворота перед армией Его Величества.
— Ты очень правдиво всё излагаешь, однако, подозреваю, что говоришь ты мне не всё? — король прищурился на барона.
— Не всё? — растерянно переспросил тот.
— Твой сын действительно у Конрада, мне это известно. Только он вовсе не сидит в сырой темнице с крысами, а служит ему в качестве рыцаря, пользуется его расположением, так что, в ближайшем будущем, мы с ним столкнёмся на поле боя. Разве я могу доверять тебе, если твой сын с другой стороны, в армии самозванца и узурпатора?
— Нет, Ваше Величество, — честно ответил барон, опустив голову.
— Радует, что не пытаешься отрицать очевидное, — король зло улыбнулся, — есть ещё кое-что. Ты получил от Конрада крупную сумму денег. Если не ошибаюсь, десять тысяч талеров. Это так?
— Да, — ответил барон, опустив голову ещё ниже, —
— Набрать наёмников у меня под носом? В трёх днях пути от столицы? Это была идея Конрада? Сомневаюсь, братец мой никогда дураком не был.
— Я смог бы сделать это тайно.
— Допустим, где же армия?
— Не успел, только несколько десятков человек, они сейчас в замке.
— А деньги?
— Они целы, лежат в казне, я могу отдать их.
— Не только их, ты отдашь мне всю казну, потом замок, который я передам новому хозяину. А ты будешь сидеть в тюрьме до конца войны, а тюремщики будут иметь приказ убить тебя, если я проиграю. А если я выиграю, то твой сын должен сдаться в плен, признать мою власть и тогда, может быть, я вас обоих помилую и верну что-нибудь из имущества.
— Я согласен. Только…
— Что? Ты не в том положении, чтобы ставить условия королю.
— Пусть мне разрешат взять в заключение книги. Мою библиотеку.
— Разрешаю, — сказал король и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена. Барон вернулся в замок и объявил о капитуляции. Его казна перешла в королевскую, что позволило куда активнее вербовать пехоту в городах и сёлах. Как я и ожидал, и там, и там нашлось немало лишних людей, которым не досталось ни земли, ни ремесла. Такие с радостью шли за копеечную плату воевать за короля. Подозреваю, что пошли бы они и без всякой платы, только за еду и возможность грабить и насиловать. С последним, правда, было туго, король запрещал грабежи, насилие и мародёрство даже на вражеской территории. Для непонятливых солдат убедительным аргументом стала всё та же виселица. Я его в этом горячо поддерживал. Зачем разорять землю, если она скоро станет твоей? Крестьянам, по сути, всё равно, кому платить налоги, только бы получать взамен защиту и порядок.
Наведение порядка в королевском домене заняло ещё месяц. За это время армия короля перевалила за десять тысяч, половину из которых составляла рыцарская конница, а вторую — наёмники, большей частью с пиками и алебардами, но также и около полутора тысяч мушкетёров. С северного хребта продолжало поступать оружие, порох и пули. Производство пороха наладили ещё и в некоторых сёлах вокруг столицы. Кроме тяжёлых мушкетов, гномы привозили и пистолеты, которые стали делать недавно. Их продавали рыцарям, в качестве оружия последнего шанса, те брали охотно, никогда не торгуясь. Орудийный парк перевалил уже за две сотни стволов, из них два десятка были огромными стенобитными пушками, остальные же, на колёсах и с лёгкими лафетами, прекрасно подходили для полевого боя. В том, что такой бой будет, никто не сомневался. Армия Конрада тоже велика, он уступал нам в тяжёлой коннице, поскольку вассалов за ним было гораздо меньше, но пехота у него была куда как более многочисленна, в разы превосходя количеством нашу. Деньги союза купцов он тратил, не раздумывая, справедливо полагая, что выиграв войну, обязательно расплатится. Вообще, Конрад вёл себя очень самоуверенно. Он чеканил монету со своим портретом, в письмах к иностранным государям открыто обращался к ним, как король, раздавал земли и титулы. Главное столкновение было не за горами.
А что я? Как новоиспечённый рыцарь я повсюду сопровождал монарха. Передвигался я в комфортабельном экипаже, а в качестве моей свиты присутствовали сами знаете, кто. Именно, четыре головореза и одна, кхм… служанка. Я, грешным делом, надеялся, что она не захочет уезжать из столицы, но хитрая девка заявила, что будет жить при дворе, а двор там, где король. Так и ездила с нами, не жалуясь и разделяя все тяготы и лишения службы. Король, кстати, одобрил, сказал, что женщины в походе необходимы, во избежание непотребства.