Лекарство от мигрени

Argo

— Тебе лучше?

— Да, но все равно голова болит… Не понимаю, что такого случилось в тот день.

— Ох, все не можешь забыть своего чудо-парикмахера из трущоб? Брось, Чарльз. Массаж тебе помог. Чуть больше отдыха, чуть больше процедур, и ты станешь как новенький!

— Угу…

Взгляд Чарльза тупо блуждал по улице на пути домой, и Рейвен оставила брата в покое. Без толку было приставать, когда он уходил мыслями в себя.

Чарльз по сути своей был прирожденным ученым. Все его существо требовало докопаться до истины любого явления,

найти доказательства и желательно написать по результатам научную статью. Конечно, светила науки навряд ли оценили бы диссертацию о взаимодействии парикмахерских навыков и телепатии, но хотя бы для себя Чарльз должен был знать. И как настоящий ученый, он решил провести эксперимент.

Благодаря Рейвен был составлен список процедур, которые могли бы помочь Чарльзу справиться с мигренью, и которые он собирался опробовать на неделе, после чего снова вернуться в парикмахерскую и попросить постричь волосы еще раз.

Спа-салон, лечение пиявками, плавание, йога, аппаратный массаж, соляная камера и даже сеансы гипноза, которые закончились полным провалом. Часть из этого действительно оказала положительный эффект.

— «Отмечается уменьшение болевых ощущений и спазмов, отсутствие тошноты, хороший сон. Скорость достижения эффекта от получаса до полутора часов». Боже, братец, ты всерьез решил написать это? Не мог просто отметить: помогло, не помогло.

— Я должен быть более точен.

Рейвен лишь закатила глаза, глядя на то, как Чарльз скрупулезно записывает симптомы, кусает задумчиво кончик ручки и делает пометки в таблице.

— У тебя остался последний пункт. Когда идешь? — ее голос звучал равнодушно, но телепат все равно слышал ее внутренний интерес.

— Как только будет возможность.

— Ой, да брось! Я тоже хочу посмотреть!

Чарльз смерил ее серьезным взглядом, после которого обычно следовало какое-то стариковско-профессорское наставление, и Рейвен заранее подняла ладони вверх.

— Окей, не буду мешать твоим тайным свиданиям. Не забудь взять свой блокнот, пусть этот несчастный почувствует себя подопытной крысой.

Окончания лекций в этот день Чарльз ждал даже больше, чем его студенты. Он вылетел из университета, чуть не сбив по пути Мойру, и, быстро извинившись, умчался прочь. В какой-то момент он вдруг понял, что вообще-то не знает точного адреса парикмахерской и не факт, что отыщет ее спустя почти две недели.

Эта мысль вызвала растерянность и раздражение. Как он сразу не подумал об этом? В тот день Чарльз был так рад избавиться от боли, что добрался до метро на автопилоте, совершенно не запомнив дороги.

Кажется, он шел сюда или завернул вот тут… А может быть и нет…

Он прошел один квартал, нырнул во двор, пересек как минимум три перекрестка со светофором, но ни один не напоминал тот, на котором его чуть не сбили. Пульсация в голове нарастала, и чужие голоса с их проблемами и негативом начинали просачиваться в его голову. Чарльз постоял на пятачке, крутя головой в

разные стороны, вывески и указатели были все так же незнакомы.

— Твою мать! — Ксавье развернулся на каблуках и двинулся в противоположную сторону.

Он шел, практически злобно топая ногами, так что парочка мамаш с колясками перешла от него на другую сторону улицы, опасаясь, что он какой-нибудь психопат. Настроение из дурного стало крайне отвратительным. Чарльз был человеком по натуре добрым и миролюбивым. Но любого пацифиста постоянная головная боль может превратить в чертового убийцу. В такие дни он понимал всех этих людей, совершивших преступления в состоянии аффекта.

Какой-то ребенок выскочил ему под ноги, и Чарльз чуть не споткнулся об него.

— Извините! — пискнул малец и умчался прочь, забыв на дороге свой мяч, который Чарльз не преминул со всей силы ударить ногой.

Мяч врезался в штрафной счетчик (сам дьявол его сюда поставил, не иначе!), отскочил от столба и ударил Чарльза прямо в лицо.

— ТВОЮ МАТЬ!

Ксавье схватился за нос, из которого тут же потекла кровь, пачкая пиджак и рубашку. На глаза навернулись слезы, от обиды на судьбу хотелось зареветь и треснуть счетчик ногой как следует. Что Чарльз и сделал, поскольку реветь не мог: ну, мужик он, в конце концов, или нет.

Теперь кроме головы и разбитого носа у него болела еще и нога…

— Блядь! Ненавижу! — вышел только невнятный бубнеж, поскольку Чарльз все еще зажимал ноздри, глотая кровь, стекавшую в горло…

— Что, опять плохой день?

На знакомый голос профессор обернулся с такой прытью, что Леншерр опасливо сделал шаг к двери своей мастерской.

— Вы!!! — Чарльз разжал пальцы, чтобы радостно помахать старому знакомому. Из носа снова потекло, улыбка напомнила кровавый оскал акулы, а глаза сверкали точно как у последнего психопата.

— Чем не угодил вам несчастный сломанный столб? Не сдал вовремя реферат? — Леншерр не спешил уходить, глядя сверху вниз на странного клиента, но и приглашать не спешил.

Чарльз снова зажал кровоточащий нос, не переставая тупо улыбаться.

— Я это… Простите, нельзя ли у вас умыться?

Если когда-нибудь можно было извлечь большую пользу из разбитого носа, то только в этот день и в этом месте! Эрик не успел возразить.

Чарльз вознесся по ступеням с такой скоростью, будто за ним гнались, и парикмахер был вынужден отступить внутрь, чтобы не быть снесенным.

— Можно, раз уж вы все равно вошли, — реплика Эрика осталась без внимания, Чарльз бодро протопал внутрь комнаты и обернулся, только когда хлопнула входная дверь.

Леншерр включил воду в раковине для мытья волос и подал нерадивому профессору чистое одноразовое полотенце.

— Спасибо.

Пока тот смывал с лица и шеи кровь, полоскал рот и старательно зажимал кровоточащий нос, Эрик внимательно его рассматривал. Стрижка чуть отличалась от той, что была в прошлый раз, это его наметанный глаз заприметил точно.