Лекарство
Шрифт:
Он прав. Я могла бы посчитать его угрозу пустой или хотя бы думать, что я смогу перехитрить его, но ведь я сама все видела.
— Я сделаю все, чтобы выйти отсюда, — я говорю доктору. — Это я вам обещаю.
Я очень рад это слышать. Ведь нам нужна твоя помощь, чтобы найти Майкла Риэлма.
— Ч-ч-что? — восклицаю я. Он же не рассчитывает, что я сдам ему Риэлма — даже если бы я и знала, где он, с ним Джеймс. Я должна защитить их.
— Да, вы дружили с Майклом с тех пор, как ты проходила лечение. Вообще-то, — улыбается он, — тут говорится, что речь идет не просто о дружбе. И, похоже, что с тех пор Майкл Риэлм исчез из поля нашего зрения, но, видишь ли, ему запрещено так поступать. У него контракт.
У меня по спине пробегают мурашки.
— То есть — контракт?
Доктор Беккетт, кажется, по-настоящему удивлен.
— А ты разве не знала? Он не рассказал тебе, пока вы были в бегах?
Я не отвечаю — отчасти из-за того, что не хочу признаваться, что была с Риэлмом, отчасти — думаю, потому, что знаю, что хочет сказать доктор. Почему-то знаю.
— Майкл Риэлм — обработчик, Слоан. Внедренный обработчик, которого назначили, чтобы помочь стереть твои воспоминания, а потом — чтобы помочь найти тебя и мятежников. Вот только он, наверное, проникся вашими идеями или, скорее всего, заболел. Нам нужно найти его до того, как он причинит себе вред.
У меня шевелятся губы, но я не могу ничего сказать. Риэлм… обработчик? Я часто моргаю, едва не падаю в обморок, но ударяюсь плечом о металлическую ручку кресла. Риэлм помог стереть меня, а потом выследил меня, для Программы? Это что, правда? Как такое может быть?
Риэлм не обращает на Джеймса внимания, смотритна меня чуть ли не с восхищением .
— Так ты рада меня видеть ? — спрашивает он , как будто боится ответа .
— Да . Что за глупый вопрос ?
Он улыбается, опускает руки .
— Конечно . Ты не приняла ее .
Мир начинает рушиться на части. Я пытаюсь вырваться, натягиваю ремни. Теперь я понимаю, что Риэлм имел в виду, когда мы увиделись в первый раз после того, как он передал мне таблетку. В какой-то момент я, должно быть, узнала, кто он такой. Он думал, я вспомнила.
— Нет! — кричу я, а в руки впиваются ремни. По щекам катятся слезы, в горрле першит. Я рыдаю — меня предали и мне так больно. Я царапаю кожу на руке о пряжку ремня, и по запястьям начинает течь кровь. Доктор Беккетт встает из-за стола и освобождает мне руки, но я не шевелюсь, только закрываю лицо руками и плачу.
— Риэлм, — стону я, — что ты наделал?
Мой лучший друг помог меня уничтожить. Он работал на Программу — он никогда и не был моим другом. Как он мог быть им, когда он знал обо мне все самое сокровенное? Знал, кого я люблю? Все это время мной манипулировали. А теперь он с Джеймсом. И что он будет делать?
Я чувствую себя дурой. И мне одиноко. Доктор Беккетт, чтобы поддержать меня, кладет мне руку на плечо, и я, повернувшись к нему, рыдаю, уткувшись в накрахмаленный воротник рубашки, застегнутой на все пуговицы, пачкая кровью ее рукава. Хотела бы я снова увидеть Майкла Риэлма. Хотя бы для того, чтобы убить его.
Десятки других воспоминаний готовы прорваться на поверхность — в них Риэлм ласковый и заботливый, всегда присматривает за мной. Но это все ложь, и я с отчаянным криком отталкиваю доктора Беккетта. Он быстро хватает меня за руки, удерживая на месте.
— Успокойся, — ласково говорит он. Бесполезно. Я готова разорвать его в клочья. Все тут разнести.
— Мы поймаем Майкла Риэлма, — говорит он прямо мне в лицо, — и ты будешь свободна от его лжи.
Я дерзко вздергиваю подбородком.
— Откуда мне знать, может, лжете именно вы!
Беккетт отпускает мои руки и садится на стул напротив меня.
— Не будь наивной. Ты уже знала, Слоан. Может, ты не хотела признавать это, но ты знала. Майкл Риэлм, твои друзья из Программы — Шепард, Дерек, Табита. Они все принимают участие, Слоан.
Я смотрю на него, перебирая в памяти всех, кого я знала, подозревая всех друзей, которых вспомнила. Больше никак нельзя узнать правду. Никак нельзя понять, кто реален, что реально.
— А Кас, — говорю я, — он тоже с вами?
Доктор качает головой.
— Казанова Гутьерез был простым информатором. Ему не платят жалование. Мы заключили с ним сделку — Лекарство в обмен на твою свободу. По крайней мере, он действовал, исходя из благородных побуждений. К несчастью, когда явились обработчики, стало ясно, что вы все заражены. Они рассказали мне, что им ничего не оставалось, кроме как взять вас под стражу. В конце-концов, суицид — штука заразная, а вы представляете высокую степень угрозы. Но мы все-таки отпустили мистера Гутьереса. Мы стараемся держать слово.
Я сжимаю руки в кулаки, и по пижаме течет кровь. Я не верю доктору Беккетту. Они и не собирались выполнять свою часть сделки, так же как и сейчас не собираются отпускать меня. Аса это подтвердил. Я никак не могу этого понять, да никто бы и не смог. Доктор Беккетт пытается свести меня с ума, чтобы я сдалась Программе. Почему? Я не такая уж особенная. Не стоит тратить на меня столько нервов и усилий. Чего еще они хотят от меня! Они уже все забрали!
Я вскакиваю со стула и хватаю со стола доктора Беккета пресс-папье — вылитый из железа головной мозг с подсвеченными участками. Поднимаю его над головой, а доктор Беккетт медленно встает со стула, прищурившись и глядя то на меня, то на поднятое пресс-папье.
— Опусти это, Слоан, — тихо говорит он, — дважды повторять не стану.
Позади открывается дверь, как будто за нашим разговором наблюдали с самого начала. Там, с непроницаемым лицом, стоит Аса. А потом медленно качает головой. Меня охватывает отчаяние, и я чувствую, что ломаюсь. Таким путем я отсюда не выберусь — убив доктора, которого так легко заменить. Все это намного больше. Больше меня.
Я роняю пресс-папье на пол, и хотя оно и падает на ковер, звук громкий. Доктор Беккетт резко протягивает руку, а я толкаю его с такой силой, что он спотыкается о стул и падает на пол. Я кричу, рву себе волосы, и подбегает Аса. Я схожу с ума. Я просто, мать твою, с ума схожу. Аса заламывает мне руки и крепко держит меня, обездвижив. Пока доктор Беккетт пытается встать, я продолжаю кричать и, ударив ногой, едва не попадаю в него.