Лекции по истории средних веков

Васильевский Василий Григорьевич

III. Борьба двух миров. Образование варварских государств на римской почве

Мирная колонизация германцев на римской территории

Обращаясь к рассмотрению вопроса о германских поселениях на почве Римской империи, мы непременно должны иметь в виду основную мысль, что гораздо раньше, чем началось насильственное вторжение германских племен на римские земли и их занятие, варвары проникали в большом числе на римскую территорию и мирным путем, с согласия императорского правительства, и эти-то мирные поселения, основанные под непосредственным наблюдением императорских чиновников, мы разумеем под названием германской колонизации.

Знаменитый натуралист Дюбуа-Раймонд говорит, [56] что Римская империя пала под напором варварской силы потому, что в то время недостаточно развиты

были естественные науки. Если бы римляне, полагает он, знали употребление пороха и умели обращаться с огнестрельным оружием, то империя могла бы стать в совершено иные отношения к варварам. Но он упускает из виду ту сторону дела, что если бы все это даже было, то огнестрельное оружие, которому он придает такое великое значение, было бы и в руках тех самых германцев, против которых империи пришлось бы стоять. Рим побежден не набегами варваров, не насильственными вторжениями отдельных племен, а той германской силой, которая мало-помалу просачивалась на римскую почву в виде массы колонистов, селившихся там с соглашения римского правительства.

56

В статью «Culturgeschichte und Naturwissenschaft» в «Deutsche Rundschau». Bd. XIII, 1877.

Поселения германские имели различный характер.

Прежде всего римляне селили на своих землях военнопленных, взятых после удачных войн. Правда, что они не всегда в полном составе отправляемы были на поселение. С некоторыми, даже многими, поступали очень жестоко: часть военнопленных обыкновенно предназначалась для кровавых зрелищ в цирках. Так, Константин Великий (мы уже говорили об этом) после победы над бруктерами в 306 году отправил в трирский цирк двух конунгов и множество простых пленных. То же самое повторилось в Трире еще раз, уже после Миланского эдикта. Христианская церковь препятствовала этим жестоким и унизительным для человеческого достоинства зрелищам, но они все-таки прекратились не скоро. После Никейского собора Константин Великий издал эдикт, в котором он высказывал неодобрение кровавых зрелищ и гладиаторских боев, впрочем в довольно общих выражениях. Также Валентиниан I в 371 году отправил в Рим множество пленных саксов на съедение зверям, и когда некоторые их них лишили себя жизни, не дождавшись страшного дня, то знаменитый философ Симмах с негодованием отзывался об этом поступке низких варваров, лишивших благородных римлян давно ожидаемого удовольствия видеть их на арене цирка добычей голодных зверей. После победы, одержанной Клавдием (Claudius Gothiens, 268–270 гг.), все римские провинции оказались наполнены рабами-варварами.

В IV веке, в период постоянной борьбы с германцами на границах, число германских рабов должно было постоянно возрастать. Галатские купцы занимались выгодным ремеслом – торговлей невольниками, набиравшимися из военнопленных, и развозом их во все концы империи. В конце IV века едва ли нашелся бы хоть один состоятельный дом, вообще имевший возможность держать рабов, в котором не было бы германца, служившего в комнатах или работающего в саду или на поле. На дальнем востоке, в Антиохии, Иоанн Златоуст встречал белокурых рабов в богатых домах.

Факт существования огромного количества рабов германцев может быть подтвержден тем обстоятельством, что при нашествии готов на Рим в начале V века 40 000 их, недовольных римлянами, присоединились к Алариху. При Феодосии и его сыновьях множество иноплеменников на римской территории вызывало опасения со стороны благомыслящих людей. Синезий, знаменитый писатель времен Аркадия, говорит: «Огромное количество рабов-германцев тем более опасно, что многие родичи их занимают места в войске нашем».

Кроме этих рабских поселений, которые можно было найти даже в глубине Азии, существовали еще поселения другого характера, рассмотреть которые следует несколько подробнее.

Весьма часто случалось, что огромное количество германских пленных, а иногда и целые племена сдавались после сражения на волю римлян безусловно.

Они назывались «dediticii» (то есть сдавшиеся на милость) и были также поселены на римских землях. Припомним здесь взгляд Савиньи на происхождение колоната.¹ Мы не можем согласиться с теорией знаменитого юриста, который доказывает, что учреждение это обязано своим происхождением исключительно поселениям германцев, но вместе с тем не отрицает и того, что после образования его множество варваров селилось в качестве колонов: они делались крепкими земле хлебопашцами, должны были обрабатывать землю, чаще всего государственную, а иногда и частную. Римское государство владело многими выморочными землями, оставшимися после смерти владельцев, и также приобретало много земельных имуществ посредством конфискаций. На этих огромных землях, принадлежащих фиску, и селились военнопленные. Сведения о таких поселениях находим мы у некоторых римских

писателей-панегиристов, которые вообще служат довольно важным источником для изучения данной эпохи. Безымянный панегирист Констанция Хлора рисует нам такую картину после победы его над франками и фризами: «Мы теперь видим, как под городскими портиками сидят пленные толпы варваров; под жестоким ударом розог смирилась их свирепая натура, взрослые мужчины дрожат от страха, возле них старухи, которые с жалостью смотрят на своих испуганных детей, и молодые жены, которые разделяют уныние своих супругов; связанные вместе одной и той же цепью, мальчики и девочки шепчут друг другу привычные ласковые речи; и все они будут распределены между провинциалами империи; все они сидят здесь в ожидании того, что их отведут на те земли, которые их трудом из пустынь превратятся в цветущие поля». Представляя военнопленных обрабатывающими землю, он говорит: «Хамавы и фризы, блуждающие прежде на наших границах, теперь, покрытые потом и грязью от деревенских работ, обрабатывают наши поля, являются на еженедельную ярмарку с продажным скотом, и вот варварский земледелец понимает цену хлеба» [57] .

57

Panegyrici latini. XII. S. 138; VII. S. 169.

Наконец следует третья картина, где германский варвар превращается в усердного и верного слугу императора при военном наборе: «Если его позовут к набору, он спешит на зов с готовностью, скоро обтирается на службе; его спина безропотно подвергается обычным наказаниям: ибо он гордится именем воина». [58]

Городские общины, а равно и отдельные земледельцы нередко получали германцев на условиях крепостного права. Это подтверждается также и эдиктом Аркадия и Гонория (409 год), изданным по поводу пленных германцев из племени сциров (sciri); в этом эдикте он приглашает землевладельцев заявлять свои требования, если они хотят получить рабов для обработки земли.

58

Там же. VII. 8, 210.

Колоны были ценны не только потому, что они обрабатывали землю и вносили ежегодно огромное количество податей государству, но и потому, что из них набирались рекруты. Рабы не могли служить в войске, так как военная служба считалась почетом, зато колоны для пополнения военных сил были вполне пригодны. Владельцы больших имений (latifundia) должны были ставить известное количество рекрутов со своей земли. Если землевладелец имел мало земли и не мог ставить рекрутов, то с ним соединялись другие и ставили вместе. Но земледельцы часто поставляли в рекруты самых плохих людей не только в нравственном, но и в физическом отношении.

Тогда развилась известная система заместительства. Она состояла в том, что земледельцы освобождались от обязанности ставить людей, если внесут деньги – 25 золотых монет за каждого; потом уже само государство восполняло ряды войска. Сенаторские дома были освобождены от обязанности ставить рекрутов; по отношению к ним за правило принят был взнос денег.

Таким образом, очевидна двойная выгода германских поселений для государства: 1) от освободительных взносов землевладельцев составлялись значительные суммы, которые шли в казну; 2) из германцев же набирались сильные, полезные рекруты. Оттого-то в Риме, когда поднимался вопрос о принятии германских племен, просивших позволение поселиться на римской земле, или же просто о принятии германцев в военную службу, все единогласно решали его в положительном смысле.

Итак, множество германских колонов поселено во всех провинциях в виде людей, прикрепленных к земле, которые платили поземельную подать и отправляли государственную повинность, служа в рядах войска.

Франки получили земли при Максимиане; при Констанции Хлоре хамавы и фризы поселены на правах колонов в области прежних кельтских племен; германские поселенцы в северо-западной Франции и на верхней Сене, вследствие движения вперед салических франков, в V веке опять соединились со своими единомышленниками. Указание на поселение фризов, например, заключает название «Frisione-curtis» (теперь Friscourt к северу от Амьена), находимое в грамоте 798 года. В северной Бургундии немецкие поселения еще долго сохраняли свою особенность. Германские поселения существовали во всех провинциях; в большом количестве находим мы их в Галлии, где они граничили с поселениями свободных варваров – федератов. Очень важно, что занятию, например, Галлии франками предшествовала мирная германская колонизация, притом колонизация в двояком смысле, так как германцы явились тут колонистами, то есть поселенцами на чужой территории и колонами, то есть прикрепленными к земле хлебопашцами; колонизация подготовляла успех будущего германского завоевания.