Ленинград-43
Шрифт:
Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж». Полярный, 28 декабря 1943.
Лодку потопили мы. После броска на перехват цели, сближающейся с конвоем, радары «Куйбышева» и «Урицкого» засекли цель, фрицы пошли на погружение, и прямо под наши торпеды. Это была «семерка», четко опознанная по сигнатуре, не «двадцать первая» — так что шансов у немчуры не было. Звуки разрушения корпуса, слышные по акустике, и эсминцы наблюдали на поверхности пузыри воздуха и пятно соляра, спасенных быть не могло. О факте потопления фашистского U-бота было
А когда конвой уже вошел в порт, нам пришел приказ прибыть в Полярное. Что было странным — союзная эскадра еще не отбыла домой. Мы входили в Главную базу ночью, с погашенными огнями, держась в кильватер «Куйбышева», указывающего нам путь. Только встали на свое штатное место, под маскировку, как на борт прибыл сам комфлота Головко, с несколькими штабными чинами и особистами — что вызвало удивление даже у нашего «жандарма». Но Кириллов быстро и ненавязчиво взял дело в свои руки — ах, нас обвиняют в возможном потоплении союзника, по ошибке? Так все атаки К-25 в этом походе задокументированы, расход боеприпаса и остаток его полностью соответствуют, и экипажи эсминцев свидетели, мы шли с ними практически в одном ордере, после встречи с союзной эскадрой. И место и время потопления злополучного «Трешера» ни с одной из наших атак не совпадало!
Флотские были удовлетворены. В Москву ушла шифрограмма о категорической непричастности К-25 к этому инциденту. Ну, а нам и то польза — походить по твердой земле и подышать свежим воздухом, заодно сберегая ресурс нашей техники. Только от пирса далеко не отлучаться, поскольку по территории базы болталось просто огромной число британских и американских гостей, «ваши контакты с которыми крайне нежелательны», как заявил Кириллов.
— Да вы что, Александр Михайлович, опасаетесь, что кто-то из наших решит к американцам перебежать?
— Сам не решит, а если заставят? Помните, я вам про случай из моего опыта рассказывал? Уж потерпите еще пару дней, скоро они уйдут — и нам спокойнее так!
И снова Эллиот Рузвельт. Из воспоминаний.
— Сильно сдал Уинни, — сказал отец. — Выделять главное — это первое умение политика. Конечно, дела Британской империи не блестящи — но когда глава предприятия вместо стратегии увлекается тем, что шахматисты называют «пешкоедством», это уже симптом. Или империя трещит по швам так, что позитивных целей просто нет и в утешение остается откусить «хоть что-то и где-то» — или Глава потерял чутье.
Этот разговор случился вечером того дня, когда Черчилль сделал неуклюжий выпад в сторону русских. Поступив скорее как азартный игрок, а не политик — бросил карты на стол в момент, показавшийся удачным, не подумав об обеспечении тыла. Мне показалось, что он искренне верил в тот момент в свою правоту — никому не дозволено безнаказанно убивать британцев! И, когда он бросал русским это обвинение, у него явно было припасено что-то еще, какой-то туз в рукаве.
Сталин реагировал спокойно. Заявив, что подобное обвинение требует доказательств — и так как, судя по тону сэра Уинстона, британская сторона их имеет, то будет честно, если и русской стороне будет предоставлено время для исчерпывающего ответа — одни сутки. Черчилль не мог против этого возразить, лишь сказав, что пока объяснения не будут получены, переговоры лишены смысла. Сталин согласился, предложив
Нам было известно, что русский диктатор склонен к полуночному образу жизни. Однако же, получив неожиданное приглашение на ужин со Сталиным, отец не удержался от замечания, что в приличных домах о том предупреждают за пару дней. Конечно, в приглашении содержалось «если сочтете нужным», однако ясно было, что такие разговоры не бывают «ни о чем» и русский вождь желает сказать отцу что-то без британской и французской стороны. Тем более что идти было недалеко — всего лишь на другой этаж дворца и по длинному коридору.
В Малой гостиной уже был накрыт стол. С русской стороны кроме Сталина присутствовал лишь переводчик, да иногда появлялись официанты (судя по выправке, офицеры НКВД). Вопреки ожиданию, разговор шел о совершенно постороннем — например, о блюдах русской кухни, о погоде в Москве и Вашингтоне, о литературе и кино — оказывается, Сталин, несмотря на всю свою занятость, находил время и на это!
— Как сказал Ленин одному из своих народных комиссаров, «ваше здоровье — это казенное имущество, которое вы должны беречь ради дела». И вот тут очень полезны и радости жизни, конечно, в меру. А положительное настроение весьма способствует долгим годам.
Он выглядел благодушным — в отличие от британского премьера. Погром, которому подверглась Британская империя, вполне можно сравнить с положением СССР год назад, когда немцы стояли на Волге, захватив самые богатые и населенные провинции. Но русские нашли силы рассчитаться и теперь готовы были предъявить Гитлеру полный счет по всем долгам. А перспективы «империи, над которой никогда не заходит солнце» были крайне неопределенными — даже если завтра Еврорейх капитулирует, Черчиллю придется усмирять бывших собственных подданных, возвращая Индию, Бирму, Малайю, африканские колонии под свою руку. И весьма зловещим казалось условие, заявленное самими же англичанами итальянцам относительно химического оружия — требование, по сути дозволяющее его применение против «бунтующих туземцев». Русские же могли себе позволить смотреть в будущее с оптимизмом, казалось вполне реальным, что война в Европе завершится в ближайший год. И у Сталина были все основания считать, что мир после этой войны будет для России более выгоден, чем был прежде.
Отец поддержал разговор о здоровье, в последние годы его мучили внезапные головные боли. Сталин ответил, что это болезнь подлинных правителей, занятых делом, вызванная перенапряжением мозга — скачки артериального давления, вызываемые волнением или повышенной нагрузкой. И с этим нельзя шутить, ибо может хватить удар — но к счастью, советская медицина значительно продвинулась в этом направлении. Есть несколько новых лекарств — если желаете, дам список, с рекомендациями — и чисто народные средства, вроде чая из листьев гингко. И даже домашние животные, кошки или собаки, находясь возле хозяина, улучшают самочувствие — факт уже проверен!
И когда ужин был съеден и беседа подходила к концу, наконец прозвучало то, что русский вождь и хотел сказать отцу на этой совершенно не официальной встрече.
— Нам вместе жить на этой планете, Советскому Союзу и Соединенным Штатам. Мы обречены сосуществовать друг с другом — даже имея каждый свои интересы. Между нами, возможно, будут споры — но ведь лучше оставаться добрыми соседями, чем врагами, не так ли?
Уинстон Черчилль. Ленинград. 29 декабря 1943.