Ленинград(Героическая оборона города в 1941-1944 гг.)
Шрифт:
— Вперед!
Для ижорцев все только начиналось, им предстояло отразить десятки яростных атак, навечно себя прославить, но в первые дни главная гроза прошла мимо. Фашисты еще надеялись ворваться в город напрямую по Московскому шоссе; остановила их 168-я бондаревская дивизия и не просто остановила, а погнала назад, вышвырнув из Поги, Куньголово, Красного Бора, из Поповки. Гитлеровцев это не образумило. Вплоть до 9 сентября они таранили главную полосу Слуцко-Колпинского укрепрайона, но безрезультатно. Только что скомплектованная 55-я армия сразу заявила о себе как о стойком, жизнеспособном соединении.
Мгу, станцию, у которой сходились две последние железные дороги, связывавшие Ленинград со страной, прикрыть в тот день, 29 августа, не успели, и фашисты уже вошли туда, но сразу же были отогнаны частями, наспех собранными командующим
На суше кольцо вокруг Ленинграда замкнулось.
На Карельском перешейке наши части к 1 сентября были отведены на линию государственной границы 1939 года, находившуюся, как известно, в непосредственной близости к Ленинграду, в частности сразу за Сестрорецком по реке Сестре. Союзников по разбойничьему фашистскому блоку разделяли теперь считанные десятки километров. В ночь на 9 сентября гитлеровцы попытались переправиться на правый берег, но его уже было кому защищать: вниз по Неве к Ленинграду поплыли сотни фашистских трупов.
Война в своем грозном и смертном обличье пришла теперь и на ленинградские улицы. Воздушные тревоги в городе объявлялись часто, к ним успели привыкнуть, но из 900 фашистских самолетов, прорывавшихся к городу в июне, июле и августе, достигли цели лишь единицы. В один из дней первой декады августа в воздух поднялось свыше 300 немецких боевых машин, бомбардировщики шли в несколько эшелонов, но ни днем, ни при повторном налете ночью пересечь заградительные пояса нашей противовоздушной обороны не смогли.
Первые бомбардировки города приходятся на 6 и 8 сентября. Заполыхало пламя пожаров, горели бадаевские продовольственные склады, серьезно повредило главную водопроводную станцию. Багрово-черные тучи нависли над южной частью города, все другие его районы затянуло дымным туманом, зенитная пальба временами почти заглушала прерывистое жужжание вражеских самолетов. Это был ад, где, казалось бы, трудно уцелеть, но службы местной противовоздушной обороны — МПВО, в составе которых насчитывалось около 200 тысяч человек, действовали четко. В домохозяйствах еще 22 июля горком и обком партии ввели институт полит-организаторов: «комиссары домов», как их нередко называли, немало сделали, чтобы подготовить население к противовоздушной обороне, добиться четкого исполнения правил поведения при воздушной тревоге. Вот и сейчас (8 сентября) все, кто оставался дома или на улицах, привычно укрылись в бомбоубежищах. Ранило в итоге всего 13 человек. Получили серьезные ожоги, в основном при спасении имущества и людей, 60, умерло от ожогов 5.
Еще раньше, 4 сентября, в городе вдруг начали рваться артиллерийские снаряды. На станции Витебск-Сортировочная, на заводе «Салолин», нефтебазе «Красный нефтяник». Это было в 11 утра. В 16 часов 30 минут фашисты повели методический обстрел завода «Большевик». Стреляли, как выяснилось, из района Тосно. Артиллерийские разрывы на улицах тоже стали страшной, невероятной обыденностью, к которой люди все-таки привыкали, как к чему-то неизбежному и неустранимому: надо беречься, надо знать, по какой стороне улицы идти, успеть- лечь, укрыться, вот собственно и все, что ты можешь сделать, а там уж будь как будет — война…
Враг нагнетал напряжение, страх, стараясь посеять панику, сломить, потрясти слабых, поколебать душу и волю сильных. Фашистские газеты и радио на весь мир трубили о «прогрессирующем» окружении Ленинграда, Судьба Ленинграда считалась решенной, Гитлер не сомневался, что город падет в самом скором времени.
6 сентября по предложению ЦК партии Ленинградский городской комитет партии провел перекличку осажденного города со страной. Передачу из Ленинграда транслировали самые мощные радиостанции Советского Союза: звучали голоса ленинградских воинов, рабочих… В тот же день с утра на ленинградских улицах и площадях были расклеены плакаты и листовки с посланием народного казахского поэта Джамбула Джабаева:
…К Ленинграду со всех концов Направляются поезда, Провожают своих бойцов Наши села и города. …Пусть подмогой будут, друзья, Песни вам на рассвете мои, Ленинградцы, дети мои, Ленинградцы,Ленинградская партийная организация, приводя в состояние высокой мобилизационной готовности свои боевые порядки, вооружала всех, могущих сражаться. К концу августа в 79 рабочих батальонах, скомплектованных в городе, насчитывалось свыше 40 тысяч бойцов. 1 сентября началось формирование еще двух дивизий народного ополчения. Подразделения, уходившие на фронт, тут же заменялись рабочими отрядами, в которых все больше становилось женщин. Одна за другой проводились партийные мобилизации: 9 сентября решено было направить в распоряжение командования фронта 300 опытных партийных и советских работников. 12 сентября в армию призвали три тысячи коммунистов, комсомольцев и беспартийных активистов; они выезжали в действующие части в качестве полит-бойцов, днем позже потребовалось 500 членов и кандидатов партии для пополнения гарнизонов укрепрайонов.
Откуда теперь ждать вражеского натиска? Все выяснилось утром 9 сентября, когда восемь фашистских дивизий 18-й полевой армии и 4-й танковой группы из района северо-западнее Гатчины двинулись на Красное Село и на Ленинград. Как отмечало немецкое командование, «на фронте от Гатчины до Ропши начался штурм». Три дивизии наносили вспомогательный удар вдоль Невы и Московского шоссе. Одновременно 39-й механизированный корпус стремился расширить кольцо окружения на южном берегу Ладоги, а финские войска прорвались к Свири и не прекращали атак на васкеловском направлении.
Перед Пулковскими высотами
10 сентября в Ленинград прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуков. Поручая ему командование Ленинградским фронтом, И. В. Сталин предупредил:
— Ленинград в крайне тяжелом положении.
Над Ладогой самолет Жукова, сопровождаемый звеном истребителей, преследовали два «мессершмитта», но все обошлось. В ночь на 11-е Г. К. Жуков вместе с А. А. Ждановым, К. Е. Ворошиловым, адмиралом И. С. Исаковым и другими военачальниками обсуждали самые неотложные вопросы. Жуков, не колеблясь, определил, что фашисты теперь начнут наступать прежде всего на Урицк и на Пулково, и сюда свозились зенитные орудия, становившиеся из противовоздушных противотанковыми. Между Урицком и Пулковом сосредотачивался огонь корабельной артиллерии Балтфлота. В Урицк перебрасывались подразделения с Карельского перешейка: ослабить оборонительные линии, пролегавшие в 30 километрах от города, — на это тоже надо было решиться. Резко сократилась полоса обороны 42-й армии, соседняя 55-я, позади которой были Павловск, Пушкин, Колпино, тем самым значительно ослаблялась, а фашисты наседали и на нее. Жуков сумел предугадать, что направление это, хоть и там может всякое случиться, вспомогательное. На пулковские рубежи отвели и остатки 2-й гвардейской дивизии народного ополчения, 267-й пулеметный батальон: они все еще удерживали Красногвардейский укрепрайон, но фашисты обошли их с трех сторон и вот-вот готовы были замкнуть кольцо. Из горящей, растерзанной снарядами и бомбами, но все еще зеленой Гатчины ее защитники уходили с горьким сожалением и, конечно, поругивали начальство: представлялось нелепым покидать позиции после того, как отбито столько атак. В действительности, это было своевременное и мудрое решение, из окопа далеко не все видно.
Примерно на 400 километров растянулись оборонительные линии, на которых наши войска противостояли группе армий «Север», но Жуков понял, что все сейчас сошлось на этом отрезке фронта. От Лигова и Урицка до Пулкова, по шоссе машина проскакивает его за каких-нибудь полчаса. Но именно здесь решался сейчас исход битвы за Ленинград. Уже 12, 13 сентября подтвердились предположения Жукова. Гитлеровцы попытались, правда, сбить с позиций 55-ю армию чуть левее Колпина, но главные силы оставались против Пулкова, Лигова, Урицка. Бросив в бой все резервы, гитлеровцы 11 сентября овладели Дудергофом (ныне станция Можайская) и Вороньей горой, откуда было видно далеко вокруг. Стоявшие там два орудия с «Авроры» до последней минуты крушили фашистские танки; увидев себя в окружении врагов, оставшиеся в живых краснофлотцы одного из расчетов укрылись в пороховом погребе и, когда гитлеровцы приблизились к ним, взорвали порох. У другого орудия завязалась рукопашная схватка, пятерых артиллеристов, получивших тяжелые раны, гитлеровцы схватили, в дикой злобе тут же облили их бензином и сожгли.