Ленинградский меридиан
Шрифт:
Другим подарком для наступавших войск Волховского фронта было то, что соединения дивизии Кошевого преодолев упорное сопротивление врага, ворвались на юго-восточные окраины Синявино и прочно там закрепились. Только яростный огонь германских батарей простреливавших все подступы к Синявино не позволили советским солдатам полностью занять поселок.
Одновременно с этим был достигнут успех и в районе Синявинского озера. При поддержке танков, подразделения дивизии сбили заслон противника и продолжили свое движение на запад по направлению реки Мойки и Мги.
Все эти успехи порождали радость в высоких штабах Путилово и Москвы,
Глава VIII. Дела Кавказские и Сталинградские.
Жарко было на торфяных просторах Синявино, но в сто раз жарче было на безграничных степных просторах Приволжья и Северного Кавказа. Выполняя приказ фюрера, немецкие войска яростно рвались к Сталинграду, Грозному, Новороссийску и Туапсе, сминая все на своем пути гусеницами бронированных машин. И если в излучине Дона положение было тяжелое, советские войска дрались и под давление превосходящих сил противника медленно отступали, то на Северном Кавказе положение было катастрофическим. Там советские войска просто бежали под натиском войск группы армий "А".
Ейск и Сальск, Тихорецкая и Кропоткин, Краснодар и Армавир, Ставрополь и Элиста падали к ногам противника подобно переспелым грушам под порывами ветра. Наследник Южного фронта Северо-Кавказский фронт также стремительно разваливался под ударами танковых соединений врага не сумев задержать их продвижение ни на берегах Кугоея и Егорлыка, ни Челбаса и Кубани.
Приехавший на переговоры Черчилль в беседе со Сталиным выразил огромное беспокойство по поводу "сложного положения на юге России". Британский премьер выражал озабоченность боями на подступах к Сталинграду, но больше всего его волновало положение на Кавказе, и это было понятно.
Войска фельдмаршала Роммеля стояли в шаге от Александрии и появление немецких войск в Закавказье, наносило серьезный удар по британским интересам на всем Ближнем Востоке. В оккупированном Британией Иране и Ираке по-прежнему оставались сильны прогерманские настроения, да и французская администрация Сирии не вызывала у Лондона особого доверия.
– Те сведения, которыми располагает британская сторона по проводу быстроты продвижения немецких войск по направлению Грозного и Баку вызывают у нас сильные опасения. Мы конечно нисколько не пытаемся умалить силу Красной Армии разгромивших немцев под Москвой, но Имперский генеральный штаб оценивает возможность пересечения армий Гитлера Кавказского хребта, как довольно высокую - откровенно признал Черчилль, настороженно поглядывая на советского вождя.
Услышав эти опасения британского "союзника", Сталин приказал принести в свой кабинет, специально приготовленный для этой беседы макет Кавказских гор. Взяв в руку указку, он стал показывать Черчиллю существующие перевалы и пояснял какие меры приняты для защиты того или иного места.
Все в целом произвело на британского премьера должное впечатление, и он уехал домой с твердым убеждением, что с горами Кавказа у Сталина все под контролем. Так он заявил своим генералам, но действительность была несколько иной.
Разговаривая с Черчиллем, советский лидер не опустился до откровенного вранья, ради сиюминутной выгоды. Все, что он говорил, было правдой, но только правдой так сказать декларативной.
Для того, чтобы декларация превратилась в конкретные дела требовалось принять срочные меры, и Сталин незамедлительно совершил необходимые на его взгляд действия. Кроме отправки войск, Ставка спешно укрепила руководство этих опасных направлений нужными кадрами. Под Сталинград в качестве первого заместителя Сталина был отправлен генерал армии Жуков, вместе с новым начальником Генерального Штаба генерал-лейтенантом Василевским и членом ГКО Маленковым.
Им было поручено, любой ценой остановить наступление 6-й армии Паулюса, чьи передовые соединения находились от берегов Волги и пригородов Сталинграда менее чем в ста километрах. Задача была сложной, трудной, но выполнимой. Немецкий бронированный кулак имел свою ахиллесову пяту в виде слабых флангов, на которых находились итальянские и румынские войска.
Удачное нанесение контрудара позволяло не только остановить противника, но и отсечь "вытянутый к Волге палец". Нужно было только правильно определить место удара, но перед этим необходимо было остановить противника, измотать его силы на подступах к Сталинграду и его улицах.
Имевшему такой опыт советскому генералитету это было вполне под силу, и отправка на берега Волги двух лучших представителей военной элиты был логичный и понятный шаг. Однако выбор Сталиным человека на спасителя в отношении Северного Кавказа, для многих оказался непонятным, вызвав откровенное удивление и даже несогласие.
В качестве представителя Ставки, на Кавказ был отправлен нарком НКВД, Лаврентий Павлович Берия.
– Никто кроме тебя не сможет справиться со сложившимся там положением. Езжай и без нужного нам результата не возвращайся, - коротко приказал вождь Генеральному комиссару государственной безопасности.
– Немцы ни в коем случае не должны пересечь горы, ни в одном месте. Ни на Тамани, ни под Новороссийском, ни под Сухуми или Грозном. Нигде, иначе у Турции появиться соблазн ввязаться в войну на стороне Германии и тогда на Кавказе мы будем вынуждены вести войну на два фронта.
– Военные будут недовольны таким решением - начал Берия, но вождь прервал его недовольным взмахом руки.
– Когда нужно спасать положение, абсолютно не важно кто это будет делать, главное, чтобы был толковый и решительный исполнитель. Знаменитый Юстиниан видя, что полководец Велизарий плохо воюет с готами, заменил его придворным советником Нарсесом, и как оказалось, не прогадал - привел пример из военной истории Сталин и хитро посмотрел на наркома.
– Думаю, что ты мало в чем уступишь этому Нарсесу по своей силе и способностям.