Лентяйское сочинение
Шрифт:
– Слухай суды, – сказал он ему на ухо. – Я те, заковыристый, за твою беседу да за твою необидчивость спущу картоху подешевле. Годится?
– Да это же вам в убыток, чудак-человек!
– Не мели языком-то. Давай свой сидор да плати деньги. Ты заковыристый, а я чудак – почитай родня.
Папа завязывал рюкзак и всё посмеивался. Посмеивался и дедушка. Только у него смеялись одни глаза под густыми бровями. Остальное лицо так и оставалось сердитым.
– Ладно, бывайте, – сказал он нам на прощанье.
Папа помахал ему рукой.
– Славный человек этот старик.
Теперь можно было ехать домой. Но папа не спешил. Подходил к прилавкам. Рассматривал морковку, лук, всякую зелень. Разговаривал с продавцами. Всё посмеивался, причмокивал губами от удовольствия:
– Вовка, ты только взгляни на тыкву! Это же не тыква, а спускаемый на Землю космический модуль!
Вдруг папа нагнулся.
– Стоп, молодой человек. Ты откуда и куда?
Папа держал за руку какого-то мальчишку. Это был даже не мальчишка, а так… ребёнок в коричневой куртке. И ростом меньше меня. И, видно, совсем ещё без понятия. Обычный дошкольник.
– Я ниоткуда, я приехал, – сказал ребёнок.
– А ты один приехал или с толпой родственников? – спросил папа.
– Я без родственников. Я сам и с мамой.
– А мама где?
– Где-то потерялась, – бодро ответил ребёнок.
Папа даже присвистнул.
– Что ж это у тебя за мама, что ты даже искать её не собираешься?
– Сама потерялась – пусть сама и находится. Она всё время теряется. В магазинах. А потом сама находится.
– Вот это парень! Вот это я понимаю. Никаких слёз, никакой паники. Молодец! – папа потрепал его по плечу. – Звать-то тебя как?
– Димочка, – ответил смелый ребёнок.
– Ну, Димочка!.. Да ты не Димочка, а целый Дмитрий. Прямо вылитый Дмитрий Донской.
Папа поднялся. Стал кричать, будто тоже что-то продавал за прилавком:
– Женщины! Женщины! Милые женщины, кто потерял мальчика по имени Димочка?!
Люди останавливались. С удивлением смотрели на нас, шли дальше.
Пока папа кричал, потерявшийся Димочка увидел большие весы. Они стояли на земле. На них ещё мешки взвешивают. У Димочки глаза сделались большие и круглые. Он так и полез к этим весам. Стал дёргать рычаг, вертеть круглые гирьки.
– Понятно, – сказал папа. – Мамаша Дмитрия Донского, возможно, сейчас покупает творог в другом конце рынка. Отсюда мне не докричаться. Вот что, Вовка, одной рукой держи Дмитрия, другой – рюкзак, чтобы оба не разбежались. Ясно?
– Ясно, – говорю.
– И чтобы оба здесь оставались, как гвозди вбитые. Я мигом.
И папа исчез в толпе.
Я схватил Димочку за шиворот. Уж теперь-то он у меня не вырвется.
Держу его, а он всё лезет и лезет к весам.
Рядом с весами стоял здоровый парень в ватнике. Он щёлкал семечки и с интересом смотрел на Димочку.
– Это ваши весы? – спросил я у парня.
– Наши.
– Это Димочка, – говорю. – Он потерянный…
– Да всё я слышал, – сердито сплюнул шелуху парень.
– Он ещё без понятия – этот Димочка. Явный дошкольник, – говорю. – Только вдруг он поймёт, что потерялся. Ведь заревёт тогда. Поэтому давайте мы его пока взвесим…
– Отвлекающий манёвр предлагаешь? – перебил парень.
– Ну да!
– Ладно, пусть лезет на весы.
Я чуть-чуть приотпустил Димочку. Он с кряхтением взобрался на весы. Лицо у него было как у очень занятого человека. А теперь оно ещё стало красным.
Парень щёлкнул, брякнул железками, говорит:
– Потерянный малец весит двадцать кило. С граммами…
А потерянный малец засмеялся. Начал прыгать. Схватился руками за стойку и давай раскачивать весы.
– Ещё взвесьте! Ещё взвесьте! – кричит.
– Эй ты, потерянный, – строго сказал парень, – не курочь мне прибор!
Поднимаю голову, вижу милиционера. Рядом – папа стоит. На груди у милиционера висит мегафон. Это такое устройство для громкого говорения и кри-чания.
Милиционер посмотрел на Димочку без всякого интереса. Будто это и не ребёнок потерявшийся, а какой-нибудь мешочек с морковкой.
– Этот, что ли? – спросил милиционер.
– Он самый, – ответил папа.
– Ох ты господи, – недовольно взглянул милиционер. – У меня уже от этой потерявшейся мелкоты в глазах рябит и голос сел.
– Да вы дайте мне мегафон, – предложил папа.
– Уж удружите, – сказал милиционер и снял мегафон.
Папа стал в него говорить. Я даже голоса его не узнал. Будто это не мой папа, а какой-нибудь диктор. Выступает на вокзале.
– Прошу маму, потерявшую мальчика по имени Димочка, подойти сюда. Повторяю…
– Надо бы указать особые приметы потерянного, – сказал милиционер.
Папа посмотрел на Димочку.
– Малец весит двадцать кило. Вот вам и примета, – сказал парень, который всё щёлкал семечки.
– Двадцать кило с граммами! С граммами!.. – весело закричал Димочка.
– Вылитый Дмитрий Донской, – улыбнулся папа и сказал в мегафон: – Прошу маму, потерявшую мальчика по имени Димочка, подойти сюда. Одна из примет продаваемого Димочки…
– Почему продаваемого? – строго перебил милиционер.
– А как же? Мы же на рынке… – усмехнулся папа.
Народ вокруг засмеялся, а папа сказал:
– Прошу прощения, одна из примет Димочки: он весит двадцать кило. Как хорошая тыква-рекордистка!
Все опять засмеялись. Громче всех заливался Димочка.
– Эх вы, про граммы-то забыли! – кричал он.
Только милиционер устало и скучно смотрел по сторонам.
Какая-то женщина расталкивала людей. Она пробиралась к нам. Оказалось, это Димочкина мама. В руках у неё был огромный кочан капусты. Она присела перед Димочкой, прижала к себе и пропавшего сыночка, и кочан капусты.