Лепестки фиалки

Куин Джулия

– Вайолет…

– Он не джентльмен, – фыркнула та.

– Ему девять лет.

– Десять, – чопорно поправила Вайолет. – И я считаю, что в десять лет уже можно научиться быть хорошим гостем.

– Он гостит не у нас, – заметил ее отец. – Он приехал к Миллертонам.

– Даже если и так, – ответила Вайолет, размышляя, что ей очень хочется сейчас сложить руки на груди. Только они все еще были заняты проклятым пирогом.

Мистер Леджер ждал, когда дочь закончит мысль, но Вайолет замолчала.

– Отдай пирог мисс Фернберст, – приказал

он.

– Хороший гость не станет гадко вести себя по отношению к соседям, – протестующее заметила девочка.

– Вайолет, пирог.

Она отдала пирог гувернантке, которая, говоря по правде, судя по всему, была совершенно ему не рада.

– Мне отнести его обратно на кухню? – спросила она.

– Да, пожалуйста, – ответил мистер Леджер.

Вайолет подождала, пока мисс Фернберст не исчезнет за поворотом, и недовольно взглянула на отца:

– Папа, он мне волосы засыпал.

– Пудрой?[3] – переспросил отец. – Разве юным девочкам не нравятся такие вещи?

– Мукой, папа! Мукой! Той, из которой пекут пироги! Мисс Фернберст пришлось минут двадцать только вымывать ее из моих волос. И не смей смеяться!

– Я не смеюсь!

– Смеешься, – обиделась она. – Хочешь посмеяться, я по лицу вижу.

– Я просто удивляюсь, как парню это удалось.

– Я не знаю, – выдавила Вайолет. И это было хуже всего. Ему удалось с ног до головы засыпать ее отличной мукой, а она все еще не знала, как он это сделал. В одно мгновение она шла по саду, потом споткнулась и…

Паф! И мука повсюду.

– Что ж, – между делом заметил ее отец, – по-моему, в конце недели он уедет. Так что тебе уже недолго осталось терпеть его присутствие. Если вообще придется, – добавил он. – Мы на этой неделе вроде не собирались идти к Миллертонам, да?

– Мы и вчера не собирались, – ответила Вайолет, – а он все равно умудрился меня перепачкать.

– Откуда ты знаешь, что это он?

– О, я точно знаю, – мрачно ответила она. Когда она отплевывалась и кашляла, поднимая еще большие мучные облака, она слышала, как он победно загоготал. Если бы ей не попало столько муки в глаза, то, возможно, тогда она смогла бы также увидеть, как он скалится в своей гадкой мальчишеской ухмылке.

– Когда они с Джорджи Миллертоном приходили в понедельник на чай, он показался мне вполне приятным.

– Только не тогда, когда тебя не было в комнате.

– Да? Ну что ж… – Ее отец задумчиво помолчал, поджав губы. – Прости, что говорю это, но это урок жизни, который ты довольно скоро выучишь. Мальчики ужасны.

Вайолет заморгала:

– Но… Но…

– Уверен, твоя мама согласится с этим, – пожал плечами мистер Леджер.

– Но ты же мальчик.

– И, уверяю тебя, я был ужасным. Можешь спросить у мамы.

Вайолет недоверчиво уставилась на отца. Ее родители действительно знали друг друга с малолетства, но она не могла поверить, что ее отец мог когда-либо плохо себя вести по отношению к матери. Сейчас он был к ней так добр и внимателен. Всегда целовал ей

руку и улыбался глазами.

– Возможно, ты ему нравишься, – продолжил мистер Леджер. – Этому Бриджертону, – уточнил он, словно это было необходимо.

Вайолет испуганно ахнула:

– Вовсе нет.

– Может, и нет, – охотно согласился отец. – Может, он просто сам по себе гадкий. Но возможно, он думает, что ты симпатичная. Мальчики поступают так, когда считают девочку хорошенькой. А ты сама знаешь, что невероятно хорошенькая.

– Ты же мой отец, – ответила она, искоса взглянув на него. Все знали, что отцам положено считать своих дочерей хорошенькими.

– Вот, что я тебе скажу, – продолжил он, наклонившись и нежно коснувшись ее подбородка. – Если этот парень… как, ты говорила, его зовут?

– Эдмунд.

– Да, конечно, Эдмунд. Если Эдмунд Бриджертон снова тебя обидит, я лично вызову его на дуэль и стану защищать твою честь.

– На дуэль? – выдохнула Вайолет, охваченная одновременно ужасом и радостью.

– До самой смерти, – подтвердил мистер Леджер. – Или, например, серьезно с ним поговорю. Как-то не хочется идти на виселицу из-за убийства девятилетнего мальчика.

– Десяти-, – поправила Вайолет.

– Хорошо, десятилетнего. Ты, похоже, много знаешь о юном Бриджертоне.

Вайолет открыла было рот, чтобы защититься. В конце концов, она никак не могла избежать узнавания кое-каких вещей об Эдмунде Бриджертоне, если в понедельник была вынуждена просидеть с ним в одной гостиной в течение двух часов. Но она видела, что отец ее дразнит, поэтому передумала. Если бы она еще что-то сказала, отец бы продолжил это делать.

– Можно мне теперь пойти в свою комнату, – вежливо спросила она.

Мистер Леджер кивнул.

– Но сегодня вечером пирога к пудингу не будет.

Вайолет от возмущения открыла рот.

– Но…

– Не спорь, пожалуйста. Сегодня днем ты была практически готова пожертвовать пирогом. Будет неправильно, если ты его получишь, когда это противоречит твоим планам.

Вайолет мятежно поджала губы, натянуто кивнула и направилась к лестнице.

– Ненавижу Эдмунда Бриджертона, – пробормотала она себе под нос.

– Что ты сказала? – отозвался мистер Леджер.

– Я ненавижу Эдмунда Бриджертона! – крикнула она. – И мне все равно, кто об этом узнает!

Ее отец рассмеялся, что только сильнее разозлило Вайолет.

Мальчишки действительно были гадкими, а Эдмунд Бриджертон в особенности.

Лондон

Девять лет спустя

– Говорю тебе, Вайолет, – с уверенностью, которая была не слишком убедительной, сказала мисс Мэри Филлоуби, – даже хорошо, что мы не восхитительные красавицы. Это бы все сильно усложнило.