Лепестки камелии
Шрифт:
«Он меня видит, — подумала я тогда. — Видит меня настоящую!»
Ли действительно смотрел, и в руке у него поблёскивал в лунном свете кинжал.
Помните, что здесь делают с самозванцами?
Ли закрыл наконец рот и крутанул кинжал так, что лезвие указало на меня. Я очень хорошо помню, как лунный луч сиял на острие.
Если честно, по сравнению с чудовищем из тьмы и червей, это не впечатляло. Наверное, поэтому я легко оторвала от него взгляд и прямо посмотрела на Ли — со всей злостью, которую к нему чувствовала.
И приказала:
— Освободи меня. Немедленно, — мой настоящий голос слушался меня куда лучше и звучал внушительнее, хоть и тоньше, чем голос принца.
Ли вздрогнул, я хорошо это видела. Потом снова замер, глядя в ответ.
Ты сделаешь то, что я хочу, думала я, почему-то в этом уверенная. Сделаешь, а иначе и быть не может.
— Ты клялся мне. Ты забыл?
Глаза Ли расширились — а потом он спрятал их за чёлкой. Опустил голову, в три шага подошёл ко мне. И перерезал верёвки.
Я ещё улыбалась, просыпаясь.
И сжимала драгоценную шпильку, с которой давно уже не расставалась во сне. В комнате горела пара свечей, в их свете шпилька празднично искрилась.
Ли смотрел на меня по-прежнему дико, сидя рядом на кровати. Одна его рука сжимала одеяло, вторая лежала на моей груди. Впалой мужской груди принца.
Я прекрасно понимала, что шансов у меня не много, но сдаваться не собиралась. О чём тут же сообщила Ли:
— Я не дам себя убить.
И прижала шпильку к его шее.
В нормальном состоянии Ли легко бы со мной справился. Выбил бы шпильку, выкрутил руку. Он не был безоружен, его кинжал и меч висели в ножнах на поясе, я отстранённо это отметила — и заглянула ему в глаза.
Ли словно ничего не замечал — острую шпильку у своего горла в том числе. Он обалдело смотрел на меня, тяжело дышал и не двигался.
Это было совсем не правильно (почему он до сих пор меня не ударил?)… И грозило затянуться, потому я прикрикнула:
— Ну!
И оттолкнула его от себя.
Ли покорно упал на кровать, посмотрел наконец на шпильку — и мне в глаза.
И снова завис.
Это уже начинало казаться смешным.
— Ты донесёшь на меня императору?
— Невозможно, — пробормотал Ли, не сводя с меня глаз.
Я, конечно, была с ним согласна (посмертие должно быть каким-то другим), но всё это надо было решить здесь и сейчас.
— Ли! — Я хлопнула в ладоши.
Тогда он наконец опомнился — взгляд стал осмысленным.
— А? Г-господин…
Я вздохнула.
— Не знаю как, но ты ведь всё видел. Госпожа будет точнее.
Вид Ли снова стал жалким — словно это я его раскрыла, а не он меня.
— Так ты донесёшь на меня императору?
Ли растерянно моргнул.
— Нет, что вы, конечно, нет…
— Продашь меня кому-нибудь другому?
Ли снова моргнул — и зажмурился. А потом глухо сказал:
— Я клялся вам. Я служу вам… Госпожа.
Да, я сама напомнила ему про клятву во сне, но что если тогда Ли повиновался не подумав? Я была убедительна, вот и всё. Полагаться на что-то эфемерное вроде клятвы, мне совершенно не хотелось, но… Что мне оставалось?
Однако Ли, словно прочитав мои мысли, повторил ровно тот же трюк, что и пару дней назад: скатился с кровати, вытащил меч, сунул его мне, а сам встал на колени и склонился к моим ногам так, что шея оказалась открыта.
— Моя жизнь в ваших руках.
Я смотрела на него и понимала, что выход он предлагает правильный: когда секрет знают двое, это уже не секрет. Ли могут пытать, и он всё расскажет. Ему могут предложить что-нибудь ценное, и он меня продаст. Да мало ли!
Но я смотрела на его открытую, беззащитную шею и понимала, что меч поднять не смогу. И отдать приказ, чтобы это сделал кто-нибудь из евнухов или телохранителей — тоже.
Пауза затягивалась.
— Не зови меня госпожой. Пожалуйста, встань, — попросила я.
Он только взглянул на меня, но не поднялся.
— Я не хочу умирать, — тихо добавила я. И протянула ему меч.
Ли кивнул. И повторил так, словно это что-то меняло:
— Я служу вам.
На самом деле и правда меняло — здесь к клятвам относятся серьёзно, тогда я просто ещё не понимала насколько.
С другой стороны, здесь тоже есть люди, которые совершенно спокойно нарушают обещания пачками.
Мне повезло, что Ли был не из таких.
На моих запястьях и щиколотках после сна остались следы, будто от верёвок. Ли обрабатывал их какой-то мазью, была она зелёной, щипала безбожно и пахла тиной.
Мы оба молчали. Потом Ли всё же спросил — я ждала, когда он начнёт спрашивать, должны же у него быть вопросы! Но страшно мне больше не было, хоть я и не верила какой-то там клятве — тем более человека, который однажды меня предал. Нет, страха не было… ничего не было. Я ничего не чувствовала, только смертельную усталость.
Ли спросил:
— Откуда вы, госпожа? Демоны с севера имеют такой же разрез глаз, как у вас, и светлые волосы, но вы не похожи на них. Или я ошибаюсь, и вы всё же демон?
Я поёжилась и огляделась.
— Если нас услышат…
Ли покачал головой.
— Не услышат, госпожа. Я оградил комнату. Никто не войдёт сюда без моего разрешения, и ни звука отсюда не услышит.
Я посмотрела на него и прищурилась.
— Сон у тебя, значит, чуткий?
Ли поднял взгляд и серьёзно кивнул.