Лепестки на ветру
Шрифт:
— Ах, не пристало дамам говорить на подобные темы. Скажу только, что, рассчитывая на максимум, с ним приходится довольствоваться тем, что есть.
Мегги захихикала и откинулась назад, демонстрируя доступность.
— В нем ни на грош изобретательности, а еще меньше воображения. Да он даже не знает, что такое…
Мегги перечислила несколько экзотических способов любовных игр, наблюдая, как у Нортвуда от похоти слюнки потекли.
— Я даже не очень жалею о его деньгах. Может, и к лучшему, что я за него не вышла замуж. Кэндовер извел бы меня своей ревностью и занудством. Но в восемнадцать я мало думала о том, что он из себя представляет. Его герцогский титул и состояние застили мне глаза.
— Ты должна меня поблагодарить за то, что свадьба не состоялась.
Мегги почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине, но виду не подала.
— Как тебе это удалось? — промурлыкала она.
— Очень просто. Ты права, Кэндовер умом не богат. Каждый видел, что он от тебя без ума. И спрашивать было не надо.
— Он ходил за мной словно пес на веревочке, — согласилась Мегги.
Нортвуд, помрачнев, пригубил еще вина.
— Я всегда его презирал. Мы вместе учились в школе, род мой, черт побери, намного знатнее, чем у этого его дружка-цыгана, но Кэндовер считал ниже своего достоинства общаться с такими, как я. Будто титул и состояние делают его лучше меня. Но я умею подмечать человеческие слабости, умею, знаешь ли, находить в людях слабинку.
Прервав поток самовосхвалений, Мегги решила вернуть Нортвуда на землю.
— Так в чем же состояла его слабинка?
— В тебе, конечно. Он считал свою невесту чистой, как само совершенство. Я дал ему понять, что он заблуждается. Хоть ты и задурила ему голову, я знал, что ты не так хороша, как кажешься. Марго Эштон — всего лишь горячая бабенка.
Мегги пришлось проглотить стоявший в горле ком, прежде чем она смогла изобразить восхищенную улыбку.
— Ты такой проницательный, Оливер. И что же ты сделал?
— Однажды мы с друзьями, в том числе и Кэндовер, собрались выпить. Убедившись, что он все слышит, я, притворившись вдрызг пьяным, рассказал доверительно одному парню, как ты раздвинула для меня ноги в саду за домом во время одного из балов. — Нортвуд злобно усмехнулся. — Кэндовер повел себя так, будто его изо всей силы пнули в живот. Он встал и сразу ушел, а вскоре после этого я узнаю, что ты уехала из Лондона.
Мегги смотрела в цветущее самодовольное лицо и чувствовала, как кровь застывает в жилах. Пусть она никогда не была высокого мнения о Нортвуде, но его рассказ поверг Мегги в шок. Трудно было поверить в то, что этот человек так спокойно, с чувством вспоминает о гнусности, имевшей для нее столь катастрофические последствия. План негодяя оказался просто гениальным: фраза, брошенная мужчиной в подпитии, воспринимается куда правдоподобнее откровенной клеветы. Неудивительно, что Рейф пришел к ней наутро не в себе от боли и ревности. И хотя предательство так и осталось предательством, сейчас она понимала его тогдашнее состояние.
Но как бы ей ни было плохо, нельзя подавать виду. Стоит только ослабить выдержку, и она окажется во власти этого скота.
Мегги надула губки, словно маленькая девочка.
— Оливер, ты поступил некрасиво. Рейф очень расстроился, уж поверь мне. Да и у меня возникли проблемы. Если бы ты меня хотел, надо было немного подождать после свадьбы — и я была бы твоей.
— Ты бы решилась изменить ему со мной? — несколько недоверчиво спросил Нортвуд. Чувствовалось, что он очень хочет поверить в искренность ее слов.
— Конечно, — подмигнула Мегги. — Имея на пальце кольцо, я могла бы делать, что захочу. Кэндовер не из тех, кто готов запятнать свое имя разводом. Ну я бы, конечно, отдала ему девственность, уговор есть уговор, но потом…
И Мегги многозначительно улыбнулась. Она встала долить Нортвуду остальное вино, позаботившись о том, чтобы он вдосталь насладился тем, что было видно в глубоком декольте платья.
— Перед тем как перейти к главной части программы, — спросила Мегги, усаживаясь так, чтобы показать изящно очерченную ножку, — ты не мог бы удовлетворить мое любопытство и рассказать, что же у вас общего с Варенном?
Нортвуд потянулся и грубо схватил ее за грудь. Если бы Мегги отшатнулась, Оливер насторожился бы, так что ничего не оставалось, кроме как развязно улыбнуться.
Нортвуду представился еще один шанс похвалиться своим выдающимся умом:
— Мы с Варенном сегодня пустим на воздух британское посольство.
— Неужели? — удивленно прошептала пленница. — Для этого, верно, нужна не одна бочка пороха!
— На самом деле взорвется только часть здания, но та, где сосредоточено все самое важное.
Нортвуд скользнул рукой под корсет и сжал пальцами сосок.
Мегги пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы не стукнуть его изо всех сил. Напомнив себе, сколько жизней сейчас были на кону, она сжала его коленку, притворяясь предельно возбужденной.
— Я слышала, что все самые важные встречи проходят сейчас в спальне Кэстлри, — хрипло сказала она.
— Точно. А под спальней есть кладовка. Я наносил туда порох, и в четыре часа пополудни произойдет взрыв. Никто ничего не найдет. А ключ от той кладовки у меня вот здесь. — И он похлопал себя по карману.
— О, да ты тогда скоро меня покинешь! — недовольно протянула она. — Я-то надеялась, что задержишься у меня подольше И тут, словно озаренная внезапной мыслью, спросила:
— А разве для тебя не опасно подпалить порох?
— В этом-то и проявился мой незаурядный ум, — надуваясь как индюк, заявил Нортвуд. — В кладовке я зажег свечу. Когда она догорит, пламя коснется горки пороха По пороховой дорожке добежит до ящика и… Бух! Все в спальне Кэстлри разлетятся на мелкие кусочки.
Мегги сделала вид, что восхищена гениальной идеей.
— Вот здорово! Хотела бы я заниматься чем-нибудь таким же серьезным.
— В самом деле? — спросил Нортвуд, раздевая ее взглядом, — Я думал, ты просто тихая маленькая английская шпионка. Преданная стране и короне.
— С чего ты взял? Для девицы без приданого, такой, как я, чем больше денег, тем лучше. А уж кто платит, не так уж важно.
Теперь, когда она узнала все, что было нужно, оставалось действовать, причем быстро, чтобы не упустить инициативу. Мегги встала и сладко потянулась, закинув руки за голову. Нортвуд уже затуманенным от желания взглядом скользнул по ее груди.