Лера

Все закончилось в новогоднюю ночь. В ночь истошных «Ура!», назойливых «С Новым Годом!», постылых елочных хитов и … изгнания духов. Дурацкая традиция. Бах! Бах! Бабах! Бабабах! Фейерверки. Причина конца.

– Лера, беги! Сейчас рванет!

Глеб поджог фитиль и рванул с площадки. Придурочный отпрыск, придурочных тети Кати и дяди Коли. В этот зимний вечер кузен не один страдал малоумием. Лишились мозгов и дядя Виталик, с годовалой Оленькой на руках, соседская семья в полном составе, папа с топорщащимся от бутылки карманом. Эпидемия дебилизма накрыла двор. Микрорайон. Да что там, всю страну, планету. Бессмысленная и беспощадная эйфория

кретинов.

Дед Гена прильнул к оконному стеклу, всматриваясь в взлетающие разноцветные огоньки и вслушиваясь в хаос разнокалиберных взрывов.

Лера с завистью и тоской взглянула на окно третьего этажа. «Как же я тебе завидую, деда Гена!» подумала девушка и неохотно вышла с площадки в сквер, подальше от идиотских забав.

– Ты чего, Лерка! – попытался подбодрить ее папа. – Смотри как красиво, а ты выходить не хотела.

– Ща рванет! – заорал полоумный Глеб.

Действительно. Коробка на грязном, мокром асфальте заискрилась. Заряд негромко грохнул и под оглушающий свист в тяжелое небо взметнулись разноцветные огоньки. Достигнув определенной высоты огоньки запищали, разлетаясь на огромное количество причудливых брызг.

Лера, после первого же залпа, потеряла интерес к дурацкому развлечению. Ее больше занимал преобразившийся вид до тошноты знакомого двора. Бесснежная зима обдала серой глазурью невзрачные стены многоэтажек. За последние месяцы девушка привыкла с этой серости. Но сейчас, в мелькающем свете салютов, привычный пейзаж микрорайона становился сюрным. В калейдоскопе дебильных огоньков привычные виды заиграли новыми, до сих пор неведомыми красками. Рассматривая стену родного дома, взгляд снова наткнулся на окно с силуэтом деда. Старик не смотрел в небо, туда, где вертелись, взрывались и кувыркались миллиарды огоньков. Он, тяжелым не моргающим взглядом, смотрел на внучку.

Лера помахала ему. «Интересно, – подумала она, – он понимает, что происходит?» Сознание деда Гены покинуло еще не совсем постаревшее тело. Около года назад, в тревожном шушуканье мамы с папой на кухне, Лера впервые услышала слово «Альцгеймер»

Девушка снова помахала старику, ожидая ответной реакции. Но ответом стал все тот же тяжелый взгляд. «Бедный деда!» – подумала она, когда раздался истошный вопль.

– Ща! – орал ненормальный Глеб. – Вторая серия!

Лера обернулась. Взгляд нехотя искал искрящуюся коробку. Но разглядеть олицетворение тупости не удалось. Порыв ветра сорвал с площадки густой клуб едкого дыма и обрушил его на девушку. Легкие разверзлись спазматическим кашлем. Прикрыв ладонью рот, Лера попыталась выйти из порохового тумана. «Идиоты! – ругалась она. – Дебилы! Кто только это придумал?»

Оказавшись в глубине неосвещенного скверика, девушка наконец успокоила кашель и убрала руку о побелевших губ. Воздух! Свежий воздух! Сейчас она наполнит им грудь. Избавит легкие от остатков удушающего дыма.

«Черт! – выругалась про себя девушка. – Как всегда не кстати».

Предательский спазм, на четверти вздоха, перекрыл дыханье. Но Лера не запаниковала. Астма стала ее хорошей подругой, освободительницей от глупой физры. Рука привычно метнулась за, ингалятором во внутренний карман куртки. Карман оказался пуст.

Идиоты пироманы боялись пропустить самое «интересное». Все торопили ее и вместо повседневной куртки отец накинул на дочь свой запасной пуховик. «Да мы же мигом! – подмигнул он Лере. – Туда и обратно. Зачем наряжаться?!»

«Не паникуй! – успокаивала

себя девушка, бесполезно обшаривая карманы. – Спокойно! До дома два шага. Сейчас тебе принесут этот чертов ингалятор!»

Она повернулась к площадке. Попыталась позвать на помощь. Но тут случилась «вторая серия». Картонная коробка разверзлась очередной порцией свиста, огня и дыма. До людей стало не докричаться. Лера шагнула в густой дым. Ноги зацепились за бордюр. Потеряла равновесие и растянулась на мокрой, грязной земле. Спазм в бронхах затянулся в воздухонепроницаемый узел. Силы стремительно покидали тело. Собрав их остатки, перевернулась на спину.

«Ничего, – успокаивала она себя, – сейчас фейерверк стихнет и меня услышат. И найдут. Главное не паниковать!» Но проклятая коробка все продолжала и продолжала выплевывать шумные, бестолковые сгустки огня и дыма. Очередная канонада. Короткие, очень громкие хлопки. В небо взметнулся огромный розово белый шар.

Ком огня подхватил ее и потащил наверх, к затянутому тяжелому небу. Перед взором девушку замелькали ветки каштанов. За ними утекали корпуса многоэтажек. Маячили наряженные в гирлянды окна. Тут шар достиг апогея. Лера почувствовала, как на короткую долю секунды повисла в невесомости, затем стремительно понеслась вниз. Теперь она видела лишь распростёртое в грязи тело девушки с выкрашенными зелеными волосами и в расстегнутом мужском пуховике. Себя она узнала не сразу.

На подлете, у самой земли, шар перевернулся. Мир сжался до размеров окна на третьем этаже, где пустые глаза деда Гены вспыхнули болью. Затем Леру проглотила темнота.

***

Сколько времени она провела в порождавшей смысл темноте, непонятно. Первое что увидела после пробуждения стал все тот же дед Гена. Старик стоял в мерцающей голубоватой ауре в клетчатом халате и тапках на босую ногу. Лера удивилась, как это мама в такую погоду выпустила деда на улицу в домашней одежде. Еще ее поразила необычная голубая аура обволакивающее тело старика. Излучение шлейфа вело к окну третьего этажа. А у окна привычно, не шевелясь и даже не моргая, замер дед Гена. «Странно!» – без особого возбуждения констатировала девушка. Взор оторвался от астральной проекции старика. «Астральная проекция? – переспросила сама у себя Лера. – Откуда я это знаю?» Пытаясь увязать нахлынувшие понятия и видения, девушка осмотрелась.

У ее ног лежало зеленоголовое тело. Мужской пуховик явно великоват. Лера словно увидела себя в зеркале. Именно себя, а не какое-нибудь отражение. Широкий лоб. Изогнутые брови. Подкрученные и накрашенные ресницы. Вздернутый носик, еще по-детски пухленькие щечки. Даже дурацкий, подростковый прыщ у левой ноздри. Гад! Также позорно краснел воспалённостью. «Синие губы – это прикольно» – пронеслось в голове девушки. Вдруг вспомнила, сегодня губы не красила вообще. Ни в красный, ни в черный, ни в синий. Вообще ни в какой.

Стало не по себе. Тело в грязи вовсе не отражение. Как она может видит саму себя там внизу, под ногами? Как? Глаза в отражении закрыты! А она все равно видит. И окружающие предметы. Внизу, в зеркале, вокруг тела грязь. В отражении – небо. Небо есть грязь? Нет! Там, под ногами, в грязи она – Лера и есть!

Девушка нервно отшагнула. На площадке, в двадцати шагах, стояла та же толпа зрителей. Вверх взмывали остатки салюта. Люди ликовали.

– Помогите! – закричала Лера. – Помогите мне! Я тут! Рядом! Валяюсь в грязи! Как животное! Помогите же! Эй, вы!