Третьи

Сам не знаю, зачем я затеял этот дневник. Всегда считал писанину бесполезным делом. Да и слово «дневник» со школьных времен вызывает нервный тик. Но сегодня, проснувшись, как никогда, почувствовал, то одиночество, которое, вот уже месяц, сводит меня с ума. Нет, нет, я не в том возрасте, чтобы желать шумные компании, горячие споры и задушевные разговоры. Всего этого мне давно не надо. Я прекрасно справлялся в собственном обществе всю жизнь. Всю жизнь. Хм!

Все-таки мерзкое дело – дневник. Накалякав эти строки, вдруг понял, последние пять лет, после смерти супруги,

Да, иногда по утрам, я все еще варю кофе на двоих. Достаю турку, которую мы со Светой купили в Стамбуле, и засыпаю три чайные ложки ароматного порошка. Света обычно ругалась, мол, в нашем возрасте три ложки на двоих «из ту матч!» Ох уж этот английский! В шестьдесят она села за языки. «Альцгеймер, Андрюша, – говорила она, – это болезнь атрофированного мозга. Мозг, как и любую часть тела, необходимо тренировать!» Я смеялся. А наша дочь, Машуля, понакупала ей всяких самоучителей, словарей и прочей ерунды. Супруга же взяла привычку говорить со мной на английском. Забавно. Мне нравилось.

Вот и сегодня, до того как достать тетрадку и ручку, я по привычке насыпал в турку три ложки кофе. Вскипятил и разлил в две чашки. В одну добавил ложку сахара. Света любила сладкий кофе.

***

38-мой день пандемии. 7-ой после брифинга.

Вчера меня ограбили. Нервный молодой человек в медицинской маске, с черными кругами под глазами, должно быть наркоман, следил за мной с самого магазина. Когда я вошел в подъезд, он достал канцелярский нож и прижал меня к стене:

– Отдай, дед! – прошипел он. – Тебе не надо, все равно сдохнешь.

Поддонок выхватил пакет с продуктами. Как и положено, обратился в полицию. Полицейский, натянув повыше маску, вдумчиво смочил ладони дезинфектантом:

– Дедуля, иди домой. Скажи спасибо, что живой.

– А как же грабитель? Вы должны поймать его! Он таких бед может натворить!

– А тебе какое дело? – ответил блюститель порядка. – У тебя одна забота, поскорее скопытиться. Как те, на брифинге!

Ох уж этот брифинг.

– Да и вообще, – продолжил он из-за стекла, – вам «третьим» дорога в учреждения заказана. Магазин – квартира, вот ваша, хм, дорога жизни. Была б моя воля, загнал бы всех вас в лагеря. Заразу разносите!

Я не выдержал:

– Послушай, сынок! У тебя же есть родители?

– Ну, – ухмыльнулся полицейский, – им еще нет шестидесяти. А вот бабка, карга старая, всю семью «Девятнадцатым» заразила. И место в больничке занимала. Может из-за нее, жена моя, можно сказать, без легкого осталась. Все. Давай дед, топай домой! Продукты вам бесплатно выдают. Нефиг плакаться.

Да, действительно, пенсионерам продукты выдают бесплатно. По карточке «третьих». Но все равно, обидно.

40-вой день пандемии. 9-ый после брифинга.

Ночью мне снова снилась Света. Она была в том самом бежевом плаще.

Мы познакомились на первомайском параде. Весна. Ясное небо и подобревшее солнце. Всё кругом нарядное, праздничное. Немного суетливо, но так бывает всегда, когда на улицу выходят толпы людей.

Колона их НИИ шла перед нашей. Я видел, как из толпы выскользнули несколько молодых людей. Перед тем как спрятаться в подворотне, девушка в бежевом плаще обернулась. На долю секунды ее огромные карие глаза, задержавшись на мне. Обдали сердце кипятком. Я понял, вот мое счастье. Забыв про транспарант, я метнулся за ними.

– Эй, Андрон! Куда пошел?

– На, держи, – впихнул я кому-то из коллег глупую деревяшку с вдохновляющей надписью, – я сейчас.

Пришелся кстати. В подворотне, молодые сотрудницы НИИ собирались распить бутылку белого вина. «Днестровское», если мне не изменяет память. Но единственный кавалер, сутулый очкарик в нелепом коротком пальто, никак не мог справиться с пластмассовой пробкой.

– Позвольте, – предложил я свои услуги.

Отточенными до элегантности движениями, я расплавил зажигалкой основания пробки и в два счета извлек ее.

– На долю не претендую, – заговорил я, покосившись на кареглазую девушку, – но могу предложить стаканчик. Если не брезгуйте.

У меня с собой всегда был раздвижной стаканчик.

– А вы, должно быть, профессионал? – подразнила меня кареглазка.

Я растерялся, но взяв себя в руки, честно ответил.

– Что вы, я зубной техник и поверьте о гигиене знаю такое … о чем лучше и не рассказывать.

Так мы и познакомились. Не знаю есть ли судьба, есть ли бог, если ли хотя бы что-то кроме череды случайностей, но осенью того же года мы сыграли свадьбу.

Это было в прошлой жизни. Черт! Если бы в пенсионерский продуктовый пакет входил коньяк, я бы выпил прямо с утра. Но в пакете, из алкоголя, присутствует только дешевая водка. И дешевые сигареты, от которых постоянно першит в горле.

В моем сне, Света сидела за столиком на летней террасе кафе «Примавара», там, где сейчас Макдональдс. Она ела мороженное. Увидев меня, приветливо улыбнулась. Я заметался из стороны в сторону, но никак не мог обойти невысокую железную оградку. Как это часто случается во сне, перепрыгнуть мне почему-то в голову не приходило. Я побежал внутрь кафе, ища путь на террасу. Когда нашел, Светы там не было. На столе одиноко стояла общепитовская креманка с недоеденным мороженным. И еще. Я на секунду, почувствовал ее запах. Запах. Как я мог забыть ее запах? Черт!

Все-таки пойду выпью этой дерьмовой водки.

41-ый день пандемии. 10-ый после брифинга.

Решил съездить на кладбище, на могилку моей Светы. Не был у нее с начала пандемии. Передвижение «третьих» ограничили. После брифинга комиссия четко обозначила кому, когда и куда можно. Натянув потуже на нижнюю часть лица тканевую накладку и, надев полиэтиленовые перчатки, я решил рискнуть. Еще на остановке ловил из-под масок неприятные, даже враждебные взгляды. Что с них взять? Люди напуганы, и их можно понять. Может действительно в распространении «Девятнадцатого» виноваты мы, старики?