Лермонтов в Москве. Эссе
Шрифт:
Жизнь в Середникове способствовала музыкальному развитию поэта.
Против усадьбы, за рекой, раскинулась деревня Лигачево. Здесь, как и в Тарханах, Лермонтов наблюдал жизнь народа.
Сюда приезжал он, еще не остыв от горячих пансионских и позднее студенческих споров, под впечатлением игры Мочалова, только что напечатанного произведения Пушкина. В Середникове воплощал замыслы, зародившиеся в Москве, созданное в Москве иногда подсказано Середниковом.
Поэтический мир Лермонтова - это тревожный мир исканий, напряженной мысли, нерешенных вопросов, больших философских
Рождение и формирование поэта мы можем наблюдать по его юношеским тетрадям. Они сохранились и дошли до нас. Каждую промелькнувшую мысль, чувство, настроение - все выливает он в стихах. Черновые тетради Лермонтова, как лирические дневники. Связь лирики с фактами жизни он иногда раскрывает в прозаических приписках к стихам. Мы найдем здесь и биографические заметки в прозе, замыслы романов и драм. Чтение творческих тетрадей юного Лермонтова дает ощущение живого человека, их анализ знакомит с процессом развития поэта. Юношеская лирика Лермонтова богата по тематике и жанрам. Песни, романсы, баллады, элегии, стансы, послания, эпиграммы - все встретим мы в его тетрадях.
Для знакомства с Лермонтовым-пансионером есть две тетради. Беловая, итог первого пансионского учебного года, и черновая, которая относится к осени - зиме следующего. Когда Лермонтов начал писать стихи, то, по его собственному признанию, сделанному весной 1830 года, он «как бы по инстинкту переписывал и прибирал их». Из этих переписанных и «прибранных» стихов был создан летом 1829 года рукописный сборник. Сюда вошло и вновь написанное в Середникове. К этому времени его имя уже было известно и за стенами пансиона. Москвичи встречали это имя в рукописных пансионских журналах «под стихами, запечатленными живыми поэтическими чувствами» и нередко «зрелой мыслью не по летам», вспоминает современник.
На титульном листе первого рукописного сборника Лермонтова старательно выведено: «Мелкие стихотворения. Москва в 1829 году». Тетрадь тщательно оформлена. Воспитанники пансиона, как говорили в Москве, щеголяли изящною внешностью рукописного издания. Титульный лист разукрашен, обложка оклеена плотной голубой бумагой. Стихотворения переписаны очень аккуратно. Рисунков в тетради нет, но в виньетках и заставках чувствуется художник.
Лирический герой тетради «певец возвышенный, но юный». Дружба - чувство, которым вдохновлены многие страницы.
В пансионский период особенно близки ему одноклассники Сабуров и Дурнов. Стихотворением Сабурову начинается тетрадь, стихотворением Дурнову кончается. К Дурнову есть и позднейшие стихи, в эту тетрадь не вошедшие. Отношения Лермонтова с друзьями характеризуют не только сами стихотворения, но и позднейшие приписки к ним. Отношения эти очень различны.
Дружба с Сабуровым мучительна. Вспоминая повод, по которому написано стихотворение, Лермонтов сделал приписку: «К Сабурову. (Как он не понимал моего пылкого сердца?)». «…Наша дружба смешана со столькими разрывами и сплетнями - что воспоминания об ней совсем невеселы… Я сам не знаю, отчего так дорожил им», - приписал позднее к другому стихотворению «К NN» («Таких друзей не надо больше мне…»).
О Сабурове мы знаем очень мало. Он неплохо рисовал, пел, играл на фортепьяно. На торжественных актах в пансионе блистает как танцор, а позднее в школе гвардейских подпрапорщиков веселит юнкеров французскими песенками.
Дмитрий Дурнов - человек другого склада. Он писал стихи и принимал участие в кружке Раича. К стихотворению «Русская мелодия» Лермонтов позднее приписал: «Эту пьесу подавал за свою Раичу Дурнов - друг, которого поныне люблю и уважаю за его открытую и добрую душу - он мой первый и последний».
В классе, где учился Лермонтов, был и еще один ученик, которому он посвятил стихотворение, в рукописный сборник не вошедшее, но сохранившееся у его учителя рисования А. С. Салоницкого. С этим подростком по фамилии Петерсон произошел такой случай. Он был арестован за то, что ходил по Москве, приколов неустановленного покроя белый бант, показавшийся полиции подозрительным. За этот «предосудительный поступок» он был посажен на две недели на хлеб и на воду, а потом отправлен к родителям в деревню. Только в конце года ему разрешили вернуться в Москву и поступить учиться.
Войдем в середниковский лес по манящей узенькой тропинке - и перед нами откроется картина, описанная Лермонтовым более ста лет назад:
Люблю, друзья, когда за речкой гаснет день,
Укрывшися лесов в таинственную сень,
Или под ветвями пустынныя рябины
Смотреть на синие, туманные равнины.
В лесу Середникова мальчик Лермонтов вспоминал то, о чем читал, что слышал на уроках. Образы книг оживают: ему представляется греческий бог Пан, который приходит к нему сюда, под рябину, и учит поэтическому мастерству, как некогда Муза приходила учить мальчика Пушкина. Стихотворение «Пан» хоть и «в древнем роде», как сказано в приписке Лермонтова к заглавию, но оно так связано для него с подмосковной природой и летними каникулами, что позднее он приписал: «В Середникове».
В этой тетради 1829 года Лермонтов поместил свое первое политическое стихотворение.
Он знал о судьбе студента Полежаева (1804 - 1838), отданного Николаем 1 в солдаты за поэму «Сашка», про студенческую молодежь с ее «жаждой вольности» и «необузданностью страстей», талантливого поэта, умершего после долгих гонений в военном госпитале от чахотки. Слышал и о судьбе братьев Критских, только мечтавших организовать тайное общество для введения конституции. Следствие по их делу происходило в ту самую осень, когда он приехал в Москву, и московское общество было взволновано этим процессом. И вот главные зачинщики заключены в крепость без срока, остальные разосланы по захолустьям. Незадолго перед тем был арестован пансионский надзиратель Леопольдов за распространение запрещенного цензурой отрывка «Из А. Шенье» Пушкина. На своем списке он сделал надпись: «На 14-ое декабря». Дело закончилось только летом 1828 года. В пансионе хорошо помнили Леопольдова.
В своем первом политическом стихотворении Лермонтов писал:
Там рано жизнь тяжка бывает для людей,
Там за утехами несется укоризна,
Там стонет человек от рабства и цепей!…
Друг! этот край… моя отчизна!
Помещая стихотворение в тетрадь, предназначенную для чтения родным и знакомым, Лермонтов называл его «Жалобы турка». В то время шла война с Турцией и в журналах печаталось много статей, где говорилось о политическом гнете, тирании, варварстве и рабстве в Турции. Литературная форма подзаголовка («Письмо. К другу, иностранцу») могла быть подсказана названием статьи в журнале Раича «Галатея» - «Письмо к другу за границу». В конце Лермонтов намекает на вынужденную маскировку: