Лермонтов в Москве. Эссе
Шрифт:
В автографе интересующего нас стихотворения рукой Лермонтова поставлена дата «1830», тем же годом его рукой помечена и вся тетрадь в целом. Тетрадь заполнялась в основной своей части в Середникове, о том свидетельствуют также пометы Лермонтова. Но тетрадь беловая. Он переписывал в нее стихотворения, не соблюдая хронологического порядка, но иногда пользовался как черновой. Вдохновение заставало его повсюду, и стихи писал он везде: на первом попавшемся клочке бумаги, на переплете книги, случалось, прямо на столе… Лермонтов работал над своими стихами, составлял рукописные сборники.
Страницы
С одним сборником мы уже знакомы. Но есть и другой: сборник избранных стихотворений Лермонтова, написанных за все годы жизни в Москве. Он составил его весной или летом 1832 года, собираясь в Петербург. Стихи переписаны в тетрадь кем-то из друзей. Но отбирал поэт сам из своих старых тетрадей и при этом восстанавливал хронологический порядок.
Найдем в этом сборнике 1832 года стихотворение, которое нас сейчас интересует. Оказывается, Лермонтов расположил его после стихотворения, датированного 16 мая, и перед стихотворением с припиской: «Сидя в Середникове у окна», откуда следует, что оно написано в середине мая, в Середникове.
Том Байрона, с которым, по воспоминаниям одной из гостивших там знакомых, Лермонтов бродил в то лето по парку, и книга, которую читал и перечитывал по ночам у себя в комнате, была одна и та же: дневник Байрона. С нее-то и начинается увлечение Лермонтова английским поэтом. Его дневники - высокий образец художественной прозы. Со страниц книги встал перед гениальным русским подростком обаятельный образ Байрона. Его конфликт с миром, земным и небесным, борьба за свободу мысли, чувства, слова, мечты о вечной идеальной любви, тоска расставанья - все это не могло не захватить юного Лермонтова. Нищий аристократ, красавец калека (Байрон был хромой), владелец старинного родового замка в Шотландии, член палаты лордов, Байрон выступает у себя на родине в защиту тружеников, сталкивается с консервативным английским обществом. Изгнанный из родной страны, принимает участие в борьбе за свободу других народов. Английский лорд становится итальянским карбонарием. Умирает во время греческого восстания в 1824 году, отдав свою жизнь за свободу Греции.
Байрон был идеалом поэта-борца для декабристов. В соединении меча и лиры видели они высший удел поэта. «Пламенным демоном» мысли, «певцом свободы» называл Байрона Пушкин. «Парящий ум, светило века», - писал о нем Рылеев, говоря, что только одни тираны и рабы могут радоваться его смерти. А «тираны и рабы» утверждали, что тот, кто заразится бреднями Байрона, погибнет навеки, что «стихотворения его исполнены смертоносного яда», «философии, которую изрыгает один только ад». Реакционеры считали поэзию Байрона, насыщенную мыслью и богатую философскими вопросами, особенно пагубной для молодежи, а для передовых людей тридцатых годов Байрон казался каким-то духом, боровшимся за угнетенное человечество, «с огнеперым шлемом на голове, с пламенным мечом в руке» (Белинский). В годы, следовавшие за восстанием 14 декабря, байронизм приобретает в России политический оттенок. Плащ Чайльд-Гарольда делается символом революционного протеста, как «красный колпак» был символом французской революции. Имя изгнанника Байрона перекликается с образом собственных изгнанников. «Принцем-изгнанником» назвал Байрона Мюссе, а в Москве, на Садово-Самотечной, в Спасском переулке, близ Каретного ряда, «у графинь Чернышевых портрет лорда Байрона» «висит в изголовье», «что у добрых-де людей икона», злословили в старой дворянской Москве. Семья Чернышевых - декабристская семья. С А. Г. Муравьевой (женой Никиты Муравьева, автора конституции Северного общества; урожденной Чернышевой) Пушкин отправил свое послание в Сибирь, на которое ответил Александр Одоевский.
Джордж
Рисунок Джорджа Хирлоу.
Быть только писателем Байрону казалось мало: он рвался к политической борьбе. Прочитав дневники Байрона с биографическими комментариями его друга, Лермонтов писал:
Я молод, но кипят на сердце звуки,
И Байрона достигнуть я б хотел:
Душой я сходен с ним,
О! Если б одинаков был удел!…
В тексте стихотворения много поправок. В приведенной второй строфе изменена третья строка. Но первоначальный вариант «Душой я сходен с ним» точнее отвечал реальному соотношению сил. О родстве душ с Байроном пишет мальчик, ничего еще не свершивший, говорит о поэте, которого современники считали Прометеем XIX столетия. Первоначальная формулировка находится в соответствии со всем содержанием строфы, где младший мечтает достигнуть величия старшего.
Представляет интерес и черновая «обмолвка» Лермонтова в первой строке третьей строфы. В окончательной редакции она читается так: «Как он, ищу забвенья и свободы», а первоначально было совершенно конкретно с политической окраской: «Как он, ищу в стране моей свободы». Эта обмолвка особенно характерна для Лермонтова в 1830 году с его исключительным интересом в тот период к политике.
Лермонтов одновременно знакомился и с личностью Байрона через дневник, и с его творчеством в подлинниках, с творчеством, возможно, несколько раньше, об этом свидетельствует появление английских эпиграфов из произведений Байрона.
Как и прошлым летом, Лермонтов подолгу бродит в парке. Но теперь любит ночь. Его влечет звездное небо. Он не отводит глаз от меланхолического мерцанья звезды; остановившись на берегу, любуется ее отражением в зеркальной поверхности пруда: «Светись, светись, далекая звезда, //Чтоб я в ночи встречал тебя всегда». («Звезда», 1830). Вспоминает, что Байрон назвал луну «скорбной звездой»: «Бессонных солнце скорбная звезда…» И «бессонному» мальчику кажется, будто и о нем думал Байрон, когда писал о бессонных встревоженных душах, которым солнце заменяет луна. Вырастая в собственных глазах, меняет третью строку второй строфы и пишет: «У нас одна душа, одни и те же муки!»
К весне 1830 года Лермонтов, как мы видели, овладел английским языком настолько, что мог свободно читать. После смерти Жандро, умершего в августе 1829 года, у него гувернер англичанин.
Разорившийся финансист мистер Винсон приехал в Россию поправить свои материальные дела, временно стал гувернером, обрусел, превратился в Федора Федоровича Виндсона, как удобнее было произносить его фамилию москвичам, и женился на немке из богатой московской семьи Бертельс. Голубым глазам жены своего гувернера Лермонтов посвятил стихотворение в одном из не дошедших до нас альбомов. Быть может, альбом когда-нибудь найдется, а пока мы знаем это из семейных преданий.
Одна из правнучек Виндсона и поныне живет в Москве. Виндсон пользовался исключительным уважением в доме Арсеньевой, а его юная жена Варвара Ивановна - особой любовью хозяйки. Виндсонам был отведен целый флигель, Арсеньева поддерживала с Варварой Ивановной связь и в дальнейшем. Вместе с ней гадала на картах, и всегда получалось Мишеньке червонный интерес, тайное недоброжелательство пикового короля и дальняя дорога.
Федор Федорович Виндсон - сложная и противоречивая фигура. Закончив свою деятельность гувернером в доме министра просвещения