Лесь с Ильинки-улицы
Шрифт:
«Федерация защиты детей от семейного риска». И чуть ниже: «Центр охраны детства».
– Эй, психологичка сюда топает! – шёпотом окликнул товарища Тоша, отвлекая от попытки вспомнить, откуда это название так знакомо. И почему так не нравится, сразу, беспричинно, но очень-очень сильно. Интуитивно, как тогда, в мае, не нравились взгляды или вопросы.
– Да сейчас, сейчас, – огрызнулся Лесь, засовывая в карман пистолет, который, понятное дело, не помещался и предательски торчал рукоятью наружу. Возиться с рюкзаком было некогда. Лесь одёрнул футболку – но всё равно было видно. Ладно, времени нет… В последний момент, когда Тоша уже выскользнул из кабинета наружу, Лесь обернулся, достал телефон и снял фотоаппаратом – благо, камера была аж в пять мегапикселей! – так не понравившийся ему календарь. И – выскочил, чудом успев отойти от двери на достаточное расстояние, когда к кабинету скорым шагом подошла эта самая таинственная Линда Борисовна. Близоруко прищурившись, несмотря на наличие очков, она оглядела испуганно замерших в стороне мальчиков и вдруг мягко улыбнулась и спросила:
– Что случилось? Вы ко мне?
Улыбка ей шла, словно преображая слишком деловое, мужское какое-то лицо. Неженственное.
Тоха хотел было воинственно нахмуриться и объявить, что в психологи изучают душу, а он, Тоха – материалист, то была его стандартная фраза на этот случай, но Лесь пнул его в голень и первым ответил:
– Да не то чтобы что-то случилось, но у меня к вам есть ма-аленький вопрос!
– Вот как! Может, тогда зайдёте?
Лесь бросил взгляд на часы – до звонка оставалось две минуты – и с демонстративным сожалением покачал головой:
– Так урок скоро… У меня вопрос маленький совсем. Просто… как вам кажется, в юном возрасте мания преследования может появиться?
– Ну, в насколько раннем? Вообще, конечно, даже дети подвержены различным маниям, в том числе и, быть может, мании преследования, хотя, конечно, в гораздо меньшей степени, чем взрослые, в силу… – тут психолог удивлённо замолчала и внимательнее оглядела Леся. – А… с чем связан ваш вопрос? И вы не представились…
Лесь рукой постарался скрыть торчащую пистолетную рукоять и ответил:
– Алексей Ильин. А вопрос… Да это так, сугубо с научной точки зрения, понимаете ли, я психологией, так сказать, интересуюсь… Ладно, всё, Линда Борисовна, нам бежать пора, спасибо за беседу!
– Алексей! Подожди! – окликнула Линда Борисовна мальчика, словно что-то вспомнив, но Леся уже и след простыл…
С Тохой толком обсудить встречу не удалось – после урока у порога школы его встретила мама и немедленно увела куда-то – то ли в магазин новые брюки покупать, то ли к бабушке в гости, Лесь не вникал, просто помахал рукой другу, крикнул, что вечером позвонит, и, припомнив мамину просьбу, отправился за хлебом.
Стоя в очереди у киоска, Лесь снова достал телефон и, прикрыв от солнца экран, вгляделся в фотографию календаря. «Федерация защиты детей от семейного риска». Интересно, что это за риск такой, семейный? С точки зрения Леся, семья, наоборот, должна была защищать ребёнка от любого риска, а не какая-то федерация – ребёнка от семьи… «Центр охраны детства» – и тут Лесь застыл, пытаясь понять, как он раньше этого не вспомнил. Ведь именно про этот Центр говорил Виктор, тот, который выдавал себя за папиного друга!
Лесь сглотнул, уже по новому осмысляя увиденное в кабинете психолога. И чем дольше думал, тем холоднее ему почему-то становилось, бежали мурашки от шеи до спины, а волосы словно хотели встать дыбом.
– Молодой человек, вы покупать будете? – отвлёк его от размышлений голос продавщицы. Кажется, Лесь уже несколько секунд в полной прострации стоял перед ней, не заметив, что подошла его очередь.
– А… – мальчик попытался вспомнить, что же мама просила купить, но мысли путались. – Нарезной и буханку «дарницкого», – ляпнул Лесь наобум.
Загружая покупку в рюкзак, мальчик поймал себя на том, что помимо воли сдвигает пистолет поближе к поверхности, чтобы можно было легко выхватить. Нахмурившись и строго велев себе не делать глупостей, Лесь засунул макар поглубже, застегнул опять чуть заевшую молнию и скорым шагом направился домой.
Но как бы он ни старался убедить себя, что ничего не произошло, интуиция ему ни на грош не верила и пока что тихо, но уже ощутимо ворчала и ворочалась внутри, предупреждая, что опасность всё-таки никуда не пропала…
«Ладно, – сдался тревоге Лесь. – Приду домой – обязательно посмотрю, что это за Центр и где находится. Мало ли, может, пригодится ещё…», правда, он всей душой надеялся, что всё же не пригодится.
Яндекс-карты всегда в таком деле были незаменимы. Сложно сказать, как Лесь увидел больше Москвы – по фотографиям и панорамам с Яндекса или своими глазами, когда мама лежала на сохранении, а ему приходилось путешествовать из одного конца города в другой. Но, по крайней мере, «Центр охраны детства» Лесь нашёл ровно за три минуты – столько ему понадобилось, чтобы составить запрос, «оглядеться на местности» – на карте, то есть, и дождаться загрузки панорамы нужной части улицы.
Четыре по-деловому сверкающих «стеклом и бетоном» этажа за рифлёным глухим забором вроде тех, которыми обносят престижные частные дома, не вызывали ощущения Твердыни Чёрного Властелина – обычное офисное здание, огороженное за ради звукоизоляции, шоссе же рядом!
Но тем ни менее интуиция Леся ему шептала упрямо: «Я тебе точно говорю – вот она, ТЧВ! – так сокращали «Твердыню Чёрного Властелина» Лесь с друзьями в своих дворовых играх ещё дома. – Попомни мои слова!»
Чтобы не спорить с внутренним голосом – это уже точно попахивало сумасшествием – Лесь закрыл панораму и внимательно оглядел карту, наложенную на спутниковые снимки. П-образное здание, перед ним парковка машин на пять; территория совсем небольшая – забор подходит к стенам почти вплотную; ворота только одни – те, которые Лесь уже видел; выезд ведёт на шоссе. В общем, обычный закрытый офис на окраине Москвы.
Только почему-то офис этот Лесю категорически не нравился: то ли высоковатым показался ему глухой забор, то ли – мальчик снова открыл панорамный вид – чересчур неприступным, как ворота какой средневековой крепости, выглядит сверкающий затонированными стёклами пропускной пуск, то ли… Непонятно, короче, чего «то ли», но чем дольше Лесь рассматривал фотографии и карту, тем меньше ему нравился этот Центр.
От кого охраняют детство?
Или… кого охраняют от детства?..