Лес за Гранью Мира (сборник)
Шрифт:
Лицо миледи засветилось от счастья, и она спросила, оглядывая пришедших с лордом воинов:
– Милорд, он здесь? Кто же из них?
Лорд слегка обернулся, чтобы указать на Ральфа, но взгляды леди и невольника уже встретились, и Ральф покраснел от стыда за то, что его так бесцеремонно показывают знатной леди. Лицо её и даже грудь тоже вспыхнули яркой краской. Она опустила взволнованный взгляд, а лорд произнёс:
– Вон тот безоружный молодой человек в зелёной куртке. Славный юноша, если он не соврал о своём мастерстве. А ещё он может спеть Вам песню и рассказать жалостливую историю о прошедших днях, да и вообще умеет делать всё, что те, кто ведёт свой род из западных земель, считают достойным и должным для мужчин рыцарских кровей. Он Вам нравится, миледи? Желаете ли Вы такой подарок?
Леди стояла, склонив голову и втаптывая ногой траву, и что-то бормотала. Она всё ещё не могла совладать с собой. Лорд пристально посмотрел на неё и сказал:
– Хорошо, когда закончится поединок, Вы скажете мне, что о нём думаете. И если он окажется обманщиком, я не стану настаивать на том, чтобы Вы приняли этот подарок.
Леди подняла несколько бледное лицо и заставила себя произнести:
– Пусть так и будет, милорд. А сейчас пройдите в мой шатёр. Там для Вас приготовлена трапеза, ведь до полдня осталось всего несколько минут.
Лорд взял её за руку и прошёл с ней в шатёр. Воины тоже слезли с коней и отправились готовить себе пищу. Оттер отвёл Ральфа в сторону домов, и там они вместе пообедали.
Глава XXXVI
Разговор двух женщин о Ральфе
Когда обед закончился, пришёл Давид, а с ним человек с доспехами Ральфа в руках. Давид попросил юношу надеть их, ведь слуги уже огораживали место для арены, используя всё, что смогли найти в башне. Ещё Давид передал приказ для Оттера. Лорд требовал его к себе, чтобы капитан помог в организации турнира и передал распоряжения лорда для церемониймейстеров. Оттер сразу же отправился в башню, где остановился лорд, а Ральф надел доспехи. Они плохо подходили для поединка, так как были слишком лёгкими, особенно щит, что послужит скорее отличной мишенью для сержанта, чем защитой от него. И всё же Ральф решил, что ловкость и опыт в подобных сражениях помогут ему выстоять.
К этому времени лорд уже покинул шатёр леди, и она осталась одна. Она отослала всех своих служанок, кроме той, которую особенно любила и которой имела обыкновение раскрывать все свои мысли, несмотря на то, что временами плохо с ней обращалась. Вспыльчивая и горячая, леди, когда сердилась, могла дать волю рукам, хотя никогда не была жестокой. Служанка же, ранняя молодость которой уже прошла, была хитрой и вкрадчивой и терпеливо принимала как заботу, так и побои своей госпожи ради щедрых даров, которые каждый удар вёл за собой. Теперь она стояла у стола в шатре, скромно опустив голову, но улыбаясь про себя, внимательно наблюдая за госпожой и пытаясь понять, чем же всё это закончится, а леди ходила взад и вперёд по шатру, словно была чем-то сильно взволнована.
Не прекращая ходить, она произнесла:
– Агата, ты видела того, на кого указал милорд?
– Да, – ответила служанка, приподняв голову.
– Что ты скажешь о нём? – спросила леди.
– О, миледи… – ответила Агата. – А что скажете Вы?
Леди остановилась и посмотрела на неё. Служанка была худой и темноволосой. Она говорила вкрадчивым голосом, но черты её лица и выражение глаз не менялись. Леди показалось, что невольная улыбка скользнула по губам Агаты. Леди топнула ногой, подняла руку и закричала:
– Что? Неужели ты думаешь, что ты ему ровня?!
Она поймала служанку за складки платья над грудью, но Агата посмотрела ей в лицо с наивной детской улыбкой:
– Неужели Вы думаете, что Вы – ровня ему, миледи? Он невольник, а Вы так велики!
Леди отпустила служанку, но лицо её запылало от гнева, и она вновь топнула о землю ногой:
– Что это ты имеешь в виду? Что я не настолько велика, чтобы брать всё, что хочу, если это ещё и лежит близ моей руки?
Агата снисходительно взглянула на госпожу, а потом тихо произнесла:
– Так протяните руку.
Леди сурово посмотрела на неё:
– Я понимаю твою колкость. Ты хочешь сказать, что я не трону его сердце, ведь он такой красивый и даже больше, чем просто красивый. Ты хочешь, чтобы я избила тебя? Нет, я пошлю тебя к Белому столбу, когда мы вернёмся в замок.
Служанка вновь улыбнулась:
– Миледи, Вы можете послать меня к Белому столбу, или Красному, или Чёрному, но все эти наказания никак не исправят Вашего положения: ни делу не помогут, ни страх в Вашем сердце не уменьшат, ведь он уже не ребёнок и наверняка любит кого-то. Впрочем, он подчинится любому Вашему приказу и даже ляжет с Вами в постель, ведь он невольник.
Леди уронила голову, но Агата продолжила тем же ласковым голосом:
– Милорд не обратит на это внимания и ничего не скажет, пока Вы не рассердите его чем-нибудь другим, или пока он сам не решит найти повод для ссоры и не сделает наживку из этого юноши, но это всё вряд ли произойдёт, и Вы знаете, почему. Вы знаете, как сильно он влюблён в свою новую невольницу, ту, что назло ему Вы оставили дома. Один её пальчик нравится ему больше, чем всё Ваше тело, Ваша белая кожа и милые ножки. Нет, я думаю, этот дар сделан для того, чтобы остановить все ссоры с Вами, чтобы заставить Вас замолчать… Что же Вы будете делать, миледи? Ведь он могущественный лорд!
Леди подняла голову. Лицо её покраснело со стыда, и в то же время она улыбалась, хотя улыбка эта и была горькой. Она сказала:
– Итак, ты уверена, что если я накажу тебя, это будет напрасной тратой времени. Но ведь ты не знаешь моих мыслей.
– Не знаю, госпожа, – ответила Агата, пытаясь скрыть улыбку. – Вероятно, так.
Леди отвернулась от служанки, отошла в сторону и, сев на табурет, какое-то время ничего не говорила. Закрыв лицо ладонями, она покачивалась взад-вперёд, а Агата лишь стояла и наблюдала за ней. Наконец, леди сказала:
– Послушай, Агата, я расскажу тебе о том, что сейчас гложет меня, пусть ты и старалась уязвить мою душу. Ты своевольна, несдержанна, но тебя нельзя назвать некрасивой, так что ты способна полюбить, и тебя саму раньше любили. Но ты так лукава и хитра, что можешь и не понять того, что я хочу сказать. Любовь к этому юноше внезапно проникла в моё сердце, так что я тоскую по нему сейчас больше, чем даже минуту назад, а в следующую минуту я буду тосковать ещё больше. И хочу, чтобы он любил меня, а не только доставлял мне удовольствие.