Леший выходит на связь
Шрифт:
— Товарищи, — сказал он своим спутникам-бойцам отряда. — А ну на стол хлеб и сало!
Тайка вздрогнула всем телом, попыталась подняться навстречу Антону, но соскользнула с чурбака и вяло осела на пол, и заговорила еле слышным, горячечным шепотом. Это был даже не шепот, а один неестественно долгий, мучительный стон.
— Что она? — растерялся Антон, кинувшийся к ней, чтобы поднять Тайку.
Милиционер, взяв Антона за локоть, остановил его, сказал подавленно, очевидно, стыдясь того, что раньше ничем не помог этой семье:
— Она без памяти. Бредит.
Антон сказал бойцам, чтобы они непременно покормили ребятишек и Тайку, а сам — на коня и в Чарков. В магазинах золотоскупки при крайней нужде чекистам разрешалось иногда брать кое-какие продукты, продававшиеся на золото, правда, самую малость. И сейчас после недолгих разговоров со знакомым старичком-завмагом ему отпустили полмешка муки, голову сахара, прокопченный свиной окорок, немного крепкосоленой горбуши и конфет. Это было невероятное везение, на такое Антон не смог бы рассчитывать даже в самых смелых своих мыслях. Летел он в Кискач, будто на крыльях, представляя, как удивятся обилию продуктов не только Тайка и ее дети, но даже бойцы, получавшие не столь уж скудный паек. Оказывается, если захотеть, то все можно сделать, вот сделал же он!
— Ешьте, поправляйтесь, — сказал Антон детворе, складывая на столе богатство, полученное в магазине.
Прошла неделя-другая, и Тайкина семья каким-то чудом ожила. Ребятишки стали слезать с кровати, играть, выходить на крыльцо и на улицу, а старший Алешка, тот уже бегал в тайгу за съедобными травами и кореньями, за паданкой — прошлогодними кедровыми орехами. Иногда ему удавалось находить яйца тетеревов, рябчиков.
Поправилась и сама Тайка. На нее было дивно глядеть: округлилась, порозовели щеки, засветились глаза. Теперь она готовила бойцам обеды, носилась с тарелками, с ложками, стирала для бойцов. Она ко всем была вроде бы одинаково доброй и все-таки выделяла изо всех Казарина, которому была бесконечно благодарна за спасение детей. А он любил присесть у очага, когда Тайка колдовала над котлом, и поговорить с нею, с такою женственной и красивой.
— Скажи-ка, Тайка, кто твой муж? — спросил он ее однажды.
— Охотник, однако.
— Где же он?
Как показалось Антону, а он уже достаточно хорошо знал Тайку, она сперва растерялась — в ее иссиня-черных, слегка раскосых глазах мелькнуло смятение. Затем она, преодолевая растерянность, торопливо и с досадой откинула за спину косу, лежавшую у нее на груди, и сказала чуть слышно:
— Медведя стрелял, а медведь его заломал. Помер мой охотник.
— Давно то было?
— Давно. А тебе зачем? Не жениться ли думаешь? Я фу какая страшная! — и, почувствовав на душе облегчение, она залилась задорным, радостным смехом.
7
Дятлова и двух его помощников срочно вызвали в Абакан. Они не знали, зачем понадобились Капотову — догадывались, что быть накачке, но никто не думал, что начальник областного ГПУ, не дававший обычно воли нервам, начнет разговор столь резко и раздраженно. Значит, дела были действительно из рук вон плохи.
В Абакан они приехали уже под вечер. Солнце падало в горы, воздух был неподвижен и плотен — звуки в нем, едва родившись, умирали. Определив лошадей на конюшне, чекисты, несмотря на то, что были голодны, в столовую не пошли, а прямиком направились в управление. Встретивший их дежурный молча покачал головой, давая знать, что начальник сердит и что предстоит нелегкое объяснение.
Когда они вошли в кабинет, Капотов мельком посмотрел на них и, даже не предложив сесть, вперился едучими глазами в чистый лист бумаги, лежавший перед ним.
— Я спрашиваю тебя, Дятлов, когда ты покончишь с Туркой. Это же черт знает что! Бродит у нас под боком бандит, людей убивает, совхозы грабит. А мы?
— Что мы? — осознавая не столько свою вину, сколько справедливость гнева начальства, негромко заговорил Дятлов. — Мы ищем его.
— Где ищешь, Дятлов? Сидя-то в улусах? Хватит! Пора кончать игрушки! А не можешь командовать — сдай отряд другому, вот хотя бы ему, — начальник управления сердито ткнул пальцем в сторону Антона.
У Казарина больно сжалось сердце от обиды за друга. В самом деле, то, что он слышал, было жестоко. Дятлов не заслуживал такого отношения к себе. Он был командиром справедливым, старательным, требовательным к бойцам.
Но Дятлов все принял как должное. Он не рассердился на Капотова, лишь сказал со вздохом:
— То беда, что молод Казарин.
Капотов явно не ожидал такого ответа. Он удивленно захлопал глазами и с укоризной сказал:
— Самолюбия у тебя нет! Собственной гордости!
— Пока нечем гордиться, товарищ начальник управления.
— Про то я и толкую, — смягчился Капотов и кивнул на окрашенные охрой стулья. — Чего стоите?
Выждав минуту в течение которой, по мнению Капотова, Дятлов должен был перевести дух и справиться с причиненной ему обидой, начальник управления, а был он человек по-настоящему добрый, заговорил снова, только теперь деловито и участливо. В подробном рассказе Дятлова Капотов более всего заинтересовался случаем с участковым. Нет, не рядовой бандит отстрелил милиционеру палец. Этот человек, пока что неизвестный чекистам, имеет какой-то дальний прицел. Запугивает милицию, но не идет на убийство, боясь расплаты за «мокрые» дела? Впрочем, это маловероятно. Или он вышел из тайги на условленную встречу с кем-то, а участковый ему помешал?
— Но бандит мог скрыться. И не скрылся, — раздумчиво сказал Дятлов.
— Не пожелал, — Капотов тяжело засопел и вдруг шлепнул ладонью по столу. — To-есть сделал все, чтоб мы искали Турку в районе Кискача. Ты прав, Дятлов.
— Мы будем искать, а за это время банда подготовит и осуществит налет на другие улусы, — сказал Казарин.
— Не исключено, — согласился с ним Дятлов. — Но мне кажется, это слишком просто и для нас, и для них. Не считают же они чекистов круглыми дураками.
— Нужно было прочесать лес, — подал голос Чеменев, до этого не принимавший участия в разговоре.
— И ничего бы вы не нашли, — убежденно произнес Капотов. — Назовите приметы бандита?
— Высокий, лет тридцати пяти. На щеке бородавка или родинка...
— Примет не густо, — вздохнул Капотов. — Сдается мне, мы разгадаем головоломку. Надо установить, хотя бы примерно, что это за стрелок. И кто такой Леший.
— А ну как это одна личность? — сказал Дятлов и аж привскочил от внезапной догадки. И тут же сник: а что Лешему делать над Кискачем? Что он здесь оставил, в этом маленьком улусе?