Леший знает что!
Шрифт:
На мгновение за столом воцарилось молчание. Потом папа пробормотал: - "Да, судебное постановление..." - и вслух обратился к Буське:
– Всё-таки не стоило самим устраивать разбор полётов. Вряд ли судья имел это в виду, когда поручил её тебе воспитывать. Кстати, а где же наша героиня?
Только теперь все обратили внимание, что белки за столом нет. Она с самого начала не выходила к завтраку.
– Спит, наверное, - неуверенно сказал Буська.
– Пойду разбужу.
Что-то тут было не так, и Буськины опасения подтвердились, когда он вернулся в свою комнату. Шкаф
– Ох, неспроста это, - вслух сказал Буська. С кухни послышался голос Тяпы:
– Оставь её, пусть дрыхнет, если ей охота пить холодный чай.
– Её нет, - крикнул Буська через плечо, - я сбегаю поищу!
Он выскочил за порог и замер в растерянности. Где искать маленькую белку в большом лесу? Буська метнулся в ельник, с трудом продрался сквозь колкие ветки; сунув голову в чащу, он крикнул:
– Зара! Ты где?
Ответа не было. С еловыми иголками в волосах Буська выскочил на тропинку и помчался дальше. "Только бы что-нибудь не натворила!" - подумал он на бегу. Расстояние до ручья он одолел в два счёта. Орешник по ту сторону тихонько шуршал на ветру, покачивая ветками. Лешие никогда не собирали все орехи, они обязательно оставляли немного белкам, и Буська надеялся, что как раз за ними Зараза и отправилась.
– Зара!
– прокричал Буська, приставив ладошки ко рту. Из орешника не доносилось ни звука. Если белка и была там, она его не слышала. Буська кинулся через мост. В пылу погони он совсем забыл смотреть, куда ступает. Почти тут же нога у него подвернулась и соскользнула с берёзового ствола. Орешниковые кусты крутанулись у него в глазах вверх тормашками.
– Опаньки!
– только и успел сказать он, плюхнувшись с высоты в ледяную воду и расшибив локоть о камни.
Первые несколько мгновений Буська очумело сидел в ручье, не понимая, что произошло. Ему было слишком больно, чтобы встать. Наконец он кое-как ухватился за корень, торчащий из обрывистого берега, и поднялся. Чувствовал он себя гаже некуда: мех вымок насквозь, ушибы болели отчаянно. Проклиная Заразу, Буська с трудом взобрался вверх по скользкому яру. В душе он понимал, что сам виноват - надо было быть осторожнее, - но всё-таки подумал, что много чего скажет белке, когда её найдёт.
Но вначале ему нужно было какое-нибудь лечебное средство, а за этим, хочешь не хочешь, приходилось тащиться к Бабе-Яге. Мокрый и грязный Буська, ещё раз выругав про себя всех белок на свете, свернул на север и поплёлся в обход через заросли папоротника.
К счастью, дорогу он рассчитал верно. Домик Бабы-Яги ещё не показался из-за деревьев, когда до ушей Буськи донёсся хорошо знакомый ему голос:
– А вот тебе! Вот тебе, поганка!
Ещё более знакомый голос пронзительно верещал:
– Ой-ёй-ёй, батюшки! Ой-ёй-ёй, матушки! Ай, спасите, права нарушают!
– Ёлкин свет, Зараза!
– ахнул Буська. Забыв про ушибленную руку, он стрелой вылетел из бурелома и сбежал по склону оврага. Почти сразу он увидел избушку на курьих ножках. А прямо перед ним между двух молодых рябинок была натянута бельевая верёвка. На верёвке, прихваченная прищепкой за ухо, болталась Зараза, и Баба-Яга отчаянно лупила её плетёной выбивалкой для ковриков.
– Караул!
– вопила белка, дрыгая лапами.
– Убери руки, я не коврик!
– Наконец она заметила Буську.
– Хозяин, выручай! Убивают!
– Как же, убьёшь тебя, - огрызнулась Баба-Яга и опустила выбивалку. Её взгляд упёрся в Буську.
– А ты чего пожаловал? Тебе тоже всыпать?
– Можно всё-таки узнать, что она натворила?
– осторожно спросил Буська. Пользуясь моментом, Зараза извернулась, отжала прищепку и шлёпнулась на моховую подстилку.
– Куда?!
– угрожающе рявкнула Баба-Яга. Буська поспешил схватить белку. Скривившись от боли в локте, он зажал её под мышкой.
– Не бойтесь, она не убежит. Что случилось?
– Что случилось, что случилось! Мне твоя бандитка горшок с цветами раскурочила! Вот, полюбуйся!
Она подтащила Буську к самым ногам избушки. На земле валялись две половинки горшка - он стукнулся о корень и разбился. Большой красивый куст лесной герани, весь в малиновых звёздочках-цветах, вывалился из него и лежал унылым обвисшим веником.
– Может, она не нарочно, - попытался оправдать белку Буська. Баба-Яга рассвирепела ещё больше.
– Не нарочно? А зачем тогда цветок выкапывать было?
– Ты рехнулась?
– обратился Буська к Заразе.
– Для чего ты это сделала?
– Не скажу, - угрюмо заявила белка. Буська обернулся к Бабе-Яге.
– Простите, пожалуйста.
– Прощу, если достанешь мне новый горшок, - отозвалась Баба-Яга.
– И поскорее, а то цветок вот-вот загнётся.
– Хорошо, я попробую поискать дома, - поспешно сказал Буська, - только, пожалуйста, дайте мне какую-нибудь мазь от ушибов. Я упал и здорово треснулся.
– Сначала принеси горшок, - отрезала Баба-Яга.
– После - сколько угодно.
Делать было нечего. С Заразой под мышкой Буська двинулся по направлению к дому. Отойдя достаточно далеко от оврага, он сердито проговорил:
– Делать тебе больше нечего! Может, всё-таки скажешь, какого лешего тебе понадобилось разбивать цветочный горшок?
– Я клад искала, - обиженно сообщила Зараза. Буська как стоял, так и сел на пенёк.
– Ты что, мухоморов объелась? Какой клад?
– Ну - какой? Не знаешь, какой клад бывает? Драгоценности там разные, золото.
– Я сам, кажется, сейчас рехнусь, - сказал Буська.
– И почему ты решила искать его в цветочном горшке у Бабы-Яги?
– Там копать проще.
– Горе ты моё, - резюмировал Буська. Так иногда говорила его мама - про него самого.
– Ладно, пошли.
В довершение всего, у него разболелась подвёрнутая нога, и до дома он доковылял, уже порядочно прихрамывая. Дома оказалась только мама. Меньше всего Буське хотелось сейчас показываться ей на глаза, но он не мог взять горшок без спроса.
– О небо! Буся, откуда ты в таком виде? Что с тобой?
Мама даже бросила раскатывать тесто. Буська посадил Заразу на табуретку.