Лёшка-"студент"
Шрифт:
— А что с Беловым? — спросил Лешка полковника.
— Две пули… — ответил тот, отхлебывая из фляжки, которую сунул ему в руки генерал, как только они вышли наверх. — Этот гад попал ему в ноги и низ живота, ниже бронежилета… Если бы не Белов, быть бы тебе, Лешка, покойником… Это он и тебя с ног сбил, и сам выстрелить успел… А я в него уже в лежачего стрелял, чтобы наверняка… Выпить хочешь?
— Давай…
Лешка осторожно высвободил руку, захваченную Костей, взял из рук Каверзнева фляжку и сделал два больших жадных глотка. Коньяк обжег горло и теплой приятной волной растекся по пищеводу.
Дальше они ехали молча, и каждый про себя снова переживал случившееся…
А через несколько дней Кириллов встретил их внизу, у подъезда. Это, должно быть, означало особый почет…
Они молча вошли в лифт, поднялись на второй этаж и вошли
— Присаживайтесь, — радушно сказал Чухрай, но сам остался стоять. — К сожалению… — торжественно начал он, — наш президент не сможет принять вас сегодня, но он просил передать вам от имени Российского государства и народа огромную благодарность. Он также просил вам сообщить, что вы, Алексей, будете награждены орденом «За личное мужество»! — Чухрай говорил торжественно и веско. — Президент также благодарит вашу жену и сына за стойкость и приносит свои извинения за муки, перенесенные вами. Кроме того, я уполномочен заявить вам, Ковалев Алексей Петрович, что указом от вчерашнего числа вы, Алексей Петрович, помилованы за все преступления, совершенные вами до побега из страны, так же, как и за побег из тюрьмы. Так что теперь вы можете вернуться в свободную Россию и жить там, где вам заблагорассудится. А уж жилье я вам постараюсь пробить! — Чухрай, явно довольный собой, засмеялся в усы.
А в душе у Лешки, пока звучала эта напыщенная речь, родилась злость, под конец переросшая в ярость.
— Спасибо… — тихо сказал он. — Спасибо вам, господа-товарищи, за вашу милость. Так вот, передайте, пожалуйста, президенту… — он почувствовал, как Вера потянула его за рукав, пытаясь остановить, чтобы предотвратить то, что сейчас он сделает. Эта маленькая женщина все-таки достаточно знала своего мужа, но Лешка вырвал свою руку и продолжал: — Надеюсь, я не обязан, согласно придворному этикету, шаркнуть ножкой и поцеловать благодетелю руку?! Нет?!!
Голос Лешки все накалялся. Его никто не смел прервать…
— Спасибо вам, что разрешили мне наконец вернуться в родную страну, но, господа, спросили ли вы, хочу ли я вернуться?.. Нет, не спросили, потому что никогда не спрашивали своих подданных! Как и я никогда не спрашивал вас!.. Так вот, я не хочу жить в тюрьме, не хочу жить в стране, похожей на тюрьму, напичканной ядерными бомбами и управляемой дураками! Я не хочу жить в государстве, в котором президент и министр обороны не знают, сколько на их заводах изготовлено ядерных бомб! Черт побери, я не хочу, чтобы в этой стране жил мой сын!!! Я не хочу, и я сделаю все, чтобы этого не случилось!.. Поняли, вы?!
— Подождите, ну, успокойтесь!.. — пробормотал Кириллов. — Что же вы так, давайте я вам все объясню, как получилось с бомбами. Мы же не знали!..
— Я не хочу жить в стране, в которой объяснить могут все, что угодно! — продолжал Лешка, на секунду повернувшись к помощнику. — Что же вы изменили, что называете Россию свободной? Секретари райкомов начали править областями, секретари обкомов — республиками! Или не так?! Так вот, передайте своему президенту, чтобы он свой указ, вместе с орденом, свернул в трубочку и засунул себе знаете куда?.. Сказать?! Пусть он это сделает побыстрее, потому что недолго ему осталось править, скоро не только я, другие поймут, кто он такой! Ведь он и не скрывает особенно… Он мемуары пишет о своем коммунистическом прошлом! Не верю я тем, кто шестьдесят лет врал на партийных, коммунистических собраниях, а потом, вдруг, осознал все! Не верю… И не один я, другие это тоже поймут, и тогда, в следующие выборы, ваш президент — в заднице! Думаю, он и сам это понимает… Боится и меняет министров, да и вас, помощников, как перчатки…
Все ошарашенно молчали.
— И, раз уж пошла такая пьянка, как говорил мой друг Коля Шкворень, рецидивист, — Лешка еле заметно улыбнулся, — скажу вам заодно… До вас, господа-товарищи, разве до самих не доходит, что если у вас на складах двести миллионов автоматов, да пятьсот тысяч гранатометов, да двести тысяч танков, все это когда-нибудь придет к вам! В руках ваших врагов!.. И автоматы, и танки, и бомбы, а вам лично хватит всего одного маленького патрончика!.. Ты, Чухрай, молод, на тебе, может быть, мало вины, а вот на тех, кому за шестьдесят!.. — Лешка глянул на бледного Кириллова. — На тебе, на тебе вина! — сказал он, для убедительности ткнув рукой в его сторону. — Это вы не протестовали, когда кормили войну во Вьетнаме, когда такие, как я, как Каверзнев и Белов воевали в Афганистане, когда сражались в Корее и Египте, да и во всем мире, сражались с теми, кто не хотел по вашему примеру жить нищим и в бесправии! Вы, молодые и старые, не знаете, что террористы всего мира воюют вашим оружием?! Вашим, российским, а вы все производите, производите его и еще при этом кричите о мире!.. Плевать мне на ваш мир, если нет в этом мире стабильности, если насильники могут ходить по улице с автоматами, а я имею право для обороны взять только кирпич! И мне наплевать на моего президента, если он защищает, пусть и справедливо, мир где-то в Аравии, но не защищает меня в моей стране, в которой я живу! Вы думаете, я приехал из-за вас?.. Нет! Я приехал лишь потому, что наконец-то поверил в Бога! Я приехал, потому что здесь убил человека, человека невинного, и думал, что могу от смерти спасти многих!.. А оказывается, спасал я только вас и ваших прихвостней… Плевать на вас, на ваши кабинеты, на вашу гнилую власть. Я никогда больше не вернусь сюда и не пущу своего сына.
Лешка сел. У него дрожали руки, когда он пытался достать сигареты из кармана пиджака. Каверзнев помог ему и дал прикурить от зажигалки. Все молчали. Вера плакала…
— И чтобы сегодня же нас отправили домой! — подняв голову, громко сказал Лешка. — А иначе я начну ваши мозги исправлять! Сам!!!
— Зря ты так, — с сожалением сказал Каверзнев, стоя у трапа самолета. — Зря! Никого речами не исправишь, ничего не изменишь… Неужели совсем не хочется вернуться в Россию? Ведь ты здесь родился…
Лешка повернулся к полковнику. Улыбнулся.
— Хочется, Но я не вернусь… Понимаешь, там другая страна! Мне первый год тяжело было, очень тяжело, признаюсь тебе, а потом… Потом я выучил язык, познакомился с хорошими людьми… Там страна равных эмигрантов, понимаешь?! Там каждый свободен и каждый, независимо от того, где он родился, равен другому! Даже перед законом!.. У нас это невозможно объяснить, и ты не поймешь. Не обижайся, полковник!.. Из тех, с кем я работаю, только трое американцы, а остальные — эмигранты! Но никто им не скажет это, ты понимаешь?! Мы все делаем одно дело, и дело, нужное всему миру! Мне иногда бывает скучно, противно, хотя бы потому, что каждый день надо ходить на работу, но я не вернусь сюда! Я хочу, чтобы мой сын вырос свободным, а свободным он может стать только среди свободных людей! Но если он захочет вернуться сюда, когда станет взрослым, я, конечно, попытаюсь его отговорить, но заставлять не буду! Может, он, вернее, такие, как он, изменят вас…
«ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА.
…В лаборатории биологии мозга разработана методика внедрения идей и запретов в подсознание вопреки воле или желанию отдельных индивидуумов, используя телевидение, радио или во время публичных выступлений (митинги). При помощи определенной методики ключевая фраза (например: „Николай Иванович самый лучший из политиков“) может быть переведена в сигналы, не воспринимаемые ухом и не заметные для сознания отдельного индивидуума, в данный момент сидящего перед телевизором, но воспринимаемые и принимаемые подсознанием как руководство к действию. Таким образом можно рекламировать не только политиков, но и любой вид товаров, направление политической жизни страны, которое будет одобрено большинством, причем — подавляющим большинством населения. Методика была опробована в одной из областей России и в Таджикистане и дала отличные результаты. Точно так же, при помощи той же методики, можно вызвать не только неприятие, но и даже ненависть к другому политику, руководителю или частному лицу. Нужно отрицательную фразу вводить в эпизоды художественного фильма или передачи, показывающие не положительные, как в первом случае, а отрицательные стороны нашей жизни (например, во время сцены убийства), и задаваемый эффект будет достигнут.
Выводы. Необходимо немедленно поставить во главе всех телевизионных компаний страны преданных власти руководителей. Необходимо отказаться от создания передающей телевизионной системы через спутники, чтобы не утратить контроль над сознанием населения, а передавать программы только через трансляторы или кабельное телевидение. Необходим жесткий цензорский надзор над передаваемыми сейчас телевизионными и радиопрограммами.
Наконец, необходимо разыскать всех бывших сотрудников Института мозга, а в первую очередь сотрудников лаборатории биологии мозга, где бы они сейчас ни находились, и создать им условия для дальнейшей работы.