Лесная нимфа
Шрифт:
С другой стороны, может, это временное помутнение разума? Бывает.
И вдруг она заметила, что густой слой тонального крема и утонченная раскраска призваны не просто продемонстрировать умение накладывать макияж, а еще и маскируют кровоподтек на изящной скуле.
Эх, кто же тебя так приложил и за что?
– Вообще-то здесь нечетные номера, – сказала как могла приветливей, указав на цифру 15 на ближайшем доме, Алена. – Значит, двадцать – это там, на противоположной стороне.
«Откуда вы зачем-то перешли, вместо того чтобы сразу посмотреть на нумерацию», – хотела еще добавить она, но не стала попусту ехидничать, пожалев эту бедную куколку с синяком.
– Да? – пробормотала та. – Но там бизнес-центр…
Предлог «но» в данной ситуации был, с точки зрения Алены, совершенно неуместен, но девушку вряд ли интересовала ее точка зрения.
– Я понимаю, – сказала Алена тем ласковым, успокаивающим тоном, каким люди здоровые говорят с безнадежно больными. – Но если он в доме номер двадцать, то все же на той стороне. Видите? Здесь пятнадцать. Значит, четные номера там. Верно?
Девушка кивнула, опуская глаза, которые, кстати, имели прелестный сиреневатый оттенок, ну совсем как тени и шапочка. И как вызревающий синяк, к слову сказать… И тут же вновь с тревогой уставилась на Алену.
– А в какую сторону идти, направо или налево? – спросила неугомонная девица.
А это и впрямь был вопрос на засыпку. С этими двумя понятиями, право и лево, у писательницы Дмитриевой были очень сложные отношения. Для того чтобы их упростить, она в свое время вызубрила: та рука, на которой часы, – левая. Все остальное – правая. В последнее время, для точности, Алена надела на правый безымянный палец кольцо. Но сейчас она была в перчатках… Не станешь же ни с того ни с сего стаскивать на морозе перчатки и обозревать свои руки. Девушка может подумать, что она своим перстнем (очень, кстати, недурным, и даже с бриллиантиками) похвастать решила. Подумаешь, эка невидаль – бриллиантики…
Но как же быть с направо или налево? А, поняла!
– Видите, этот дом пятнадцать, а этот – тринадцать? Значит, в том направлении нумерация увеличивается, – Алена махнула рукой. – Значит, номер двадцать будет там. Вам туда.
– Нет, правда, дом двадцать на той стороне?
– Я клянусь, что это так, – проникновенно ответила наша героиня, решив уже ничему не удивляться.
Девушка моргнула и пошла к переходу, не озаботившись такими мелочами, как благодарность и прощание. С другой стороны, может быть, она просто боялась забыть, что номер 20 находится на той стороне…
Алена не без изумления посмотрела ей вслед. Да, бизнес-центр ей понадобился, скажите пожалуйста! Девушка, поди, курьерша, несет туда какие-нибудь журналы, рекламные проспекты… А впрочем, очень даже запросто может быть, что в бизнес-центре проходят некие курсы. Курсы секретарш, к примеру… А пуркуа бы не па? Внешне девушка вполне вписывается в стандарт. Таких хорошеньких блондиночек по приемным разных всяких мало-мальских начальников мелькает несчетно. Вообще внешность довольно типичная, то-то у Алены вдруг возникло ощущение, что она эту красотулечку где-то уже видела, но вроде бы тогда она была без синяка… Нет, наверное, просто внешность типичная. Так сказать, сходство играет роль. Да, и вот красотка поступит на курсы, и даже, очень может быть, окончит их, и будет сидеть в приемной какого-нибудь бедолаги, и составит его, по-старинному выражаясь, несчастие, путая его бумаги, распугивая его клиентов своим безнадежным выговором, а основное время работы тратя на то, чтобы сделать еще более безукоризненным свой и без того безукоризненный макияж…
Ну, может, она не будет так сильно краситься, когда сойдет синяк?
А впрочем, что ему Гекуба и что он Гекубе, если обратиться к классике?! А если обратиться не к классике, какое дело Алене Дмитриевой до странной раскрашенной блондиночки, которая, будто с печки упала, перешла вдруг ей дорогу? У нее, у Алены Дмитриевой, свой, так сказать, вектор поиска. И направлен этот вектор вон туда, во двор, в глубине которого стоит трехэтажное невзрачное здание из силикатного кирпича, снабженное лаконичной вывеской: «Автошкола «Мотор». Алена прошла мимо ограды из ржавой и весьма причудливо помятой сетки-рабицы, вошла в ворота, одной створки у которых вовсе не было, а другая висела на одном крючке, – и ей вдруг пришло в голову, что все эти разрушения причинены, пожалуй, курсантами школы с помощью вон тех стареньких автомобилей, которые тут и там стоят во дворе.
Ей стало так смешно, что она вошла в здание с улыбкой – да так и замерла, а улыбка все еще оставалась приклеенной к ее лицу, словно забытая. Чувство же, владевшее Аленой Дмитриевой, трудно было назвать иначе, как ошеломлением, потому что она, лишь войдя в автошколу, наткнулась именно на того, кого искала.
1985 год
– Завод силовых трансформаторов? Это отдел кадров? Здравствуйте. У вас работает Лев Борисович Лешко? Да, я подожду… Работает? Вы не скажете, у него дети… Нет детей? Уже взрослые? Спасибо, извините.
– Здравствуйте, мне нужен инспектор по кадрам. Это вы? У вас работает Инна Самойловна Меренкова? Дети у нее есть, не подскажете? Какого возраста? Семнадцать и девять? А семнадцати лет кто, сын или дочь? Дочь? Извините, большое спасибо.
– Прошу прощения, это радиокомитет? Среди ваших сотрудников есть Феликс Иванович Чуриков? Есть? Не подскажете, дети у него какого возраста? Нет детей? Спасибо, извините. Нет, нет, спасибо, до свидания.
– Завод МБЖК? Приемная? Не подскажете, как в ваш отдел кадров позвонить? Меня интересует, есть ли дети у вашей сотрудницы Лидии Петровны Обуховой. При чем тут ваши дети? А, это вы – Лидия Петровна! Я… из поликлиники, у нас тут проверка, а в вашей карточке нет сведений… Ах, дочь? Двадцати пяти лет… И позавчера внучка родилась? Ну, поздравляю вас, Лидия Петровна, всего хорошего, до свидания…
– «Гражданпроект»? Отдел кадров? Простите, работает ли у вас Сергей Юрьевич Степцов? Да?.. Это из поликлиники звонят, тут с его карточкой небольшая путаница. Не подскажете, дети у него есть? Да, будьте так добры, я подожду. Слушаю… Сын? Семнадцать лет? Спасибо… Алло, еще секунду! Как зовут, не знаете? А как позвонить в этот отдел? Так, записываю… Спасибо большое!
– Алло? Извините, мне Степцова, если вас не затруднит. Сергей Юрьевич, вас беспокоят из поликлиники. Дело в том, что мы никак не можем найти вашу карточку, а у нас переучет. Вы недавно больничный закрыли, не припомните, карточку вашу в регистратуре не поднимали? Ах, сын приходил… Не надо забывать, лучше это делать сразу и самому. Нет, не стоит у него спрашивать, постараемся карточку найти. Да, возможно, отнесли к невропатологу, если вы на учете. Одну минутку, сейчас проверим… Да, совершенно верно, она там, Сергей Юрьевич. А вы не помните, когда ваш сын ставил печать на больничный? Позавчера? Да, все правильно… Спасибо. Нет, теперь все в порядке. Нашли, я же вам говорю, нашли! Не беспокойтесь, Сергей Юрьевич. Извините, до свидания.
– Артистически! – похлопал в ладоши Никита. – Значит, Степцов?
– Степцов. Знакомая фамилия, – сказала задумчиво Наталья, потирая указательный палец, уставший с самого утра крутить телефонный диск.
– Просто редкая, вот и цепляется за слух, – ответил Никита.
– Нет, я ее откуда-то знаю. Степцов… надо проверить по учету несовершеннолетних.
– Проверь, конечно. Значит, это единственный подходящий сын?
– Да. И возраст, и дата отметки больничного…
– Выписывай повестку, Наталья.