Лесник
Шрифт:
Вернувшись с очередного допроса, мужчина не переоделся. Так и сидел в брюках, ослабив галстук. Что они все от него хотели? Вместо того чтобы искать Соню, его Соню, они копались в компьютерах, рыскали в телефонах, чинили расспросы сослуживцев на работе, словно он главный подозреваемый. Задавали вопросы таким обвиняющим тоном, что Данила начинал думать, будто и вправду в чем-то виновен. У него пропала жена, а они уточняют у соседей, приводил ли он любовниц, пока Сони не было дома. Он был глупым, порой даже грубым, но теперь все это не имело значения, он все отдал бы, чтобы услышать ее голос. Столь знакомая улыбка жены с фото обожгла ему сердце. Конечно же, они не нашли
Данила рывком снял галстук. Кругом царил беспорядок. С утра он высыпал на пол свои вещи в поисках нужной рубашки. Теперь за такую вольность отругать его было некому. Изображения лица его жены падали на пол, рассыпаясь цветными бумажками у ног мужчины. В какой момент в его воспаленном мозгу поселилась идея, что эта улыбка, огромные глаза и губы обыкновенные? Они оба были слишком пассивны. И в определенный период своей однообразной, тухлой жизни его стали интриговать девицы, способные залезть на него сами. Он не предпринимал никаких действий, никогда ни к кому не прикасался, но Соня вдруг стала прочитанной книгой. Ему было скучно и неинтересно.
Данилу передернуло от собственных мыслей, от правды, которая теперь казалась преступной, отвратительной и от того дико болезненной. Он перевернул страницу и наткнулся на свадебное фото. В тот день она была невероятно красивой. Данила улыбнулся, каждый снимок заставлял сжиматься его сердце сильнее. Соня не захотела надевать пышное платье на кольцах и распустила волосы, от чего выглядела естественно и очень эффектно. Как он мог отправить ее черт знает куда одну? Он же знал, что она не справится. Она не из тех женщин, которым море по колено.
Конечно, он обижал ее своим невниманием, своим молчанием. Но погубить? Нет. Никогда в жизни Данила не сделал бы ей больно. Просто быт разъел их изнутри, как средство для чистки унитаза. Вначале что-то бесило на работе, потом в машине по дороге домой, сюда прибавлялась жена, спросившая что-то не то и не так. И вот Данила превратился в чужого человека для собственной женщины, а теперь ее нет. А вместе с этим нет ничего вокруг. Только эти гнетущие огромные потолки над головой с дурацкой лепниной в четырех углах.
Соня всегда старалась угодить ему. И это слегка раздражало, он воспринимал ее как что-то само собой разумеющееся. А сейчас он жадно прислушивался к тишине, стараясь услышать ее голос, шаги в коридоре. Пусть она откроет дверь, швырнет ключи на галошницу и скажет тихое, нежное «привет». Он готов кричать «прости», пусть только она окажется жива.
Еще несколько дней назад ему думалось, что она недостаточно красива, не слишком умна, не так уж сексуальна, а теперь ему до смерти хотелось прикоснуться к ее слегка спутанным волосам. Почувствовать ее запах. Почему говорят, что у любви нет запаха, цвета и вкуса? Сейчас, когда сердце сжималось, забывая разжиматься, Данила был уверен, что знает запах любви. Он пахнет имбирным чаем, мятным шампунем и детским кремом для рук с ароматом клубники.
Данила бросил фотографии на пол и, поднявшись и слегка пошатываясь, побрел к полке с книгами. Некоторые издания были завернуты в странички газет, другие в иллюстрации журналов. Он никогда не обращал на это внимания, а теперь отчего-то рука сама потянулась к ним. Он вытаскивал книги одну за
Словно обухом по голове ударили воспоминания, как иногда он выкручивался из ее объятий, говоря, что так сидеть ему неудобно. Будто бы она надавила ему на живот и теперь там что-то кололо. Данила вздохнул. Соня была слишком хорошей, чересчур правильной, покладистой, никогда не позволяла себе спорить с ним и всегда соглашалась. Его это раздражало, он огрызался. А теперь сидел в пустой квартире и пытался понять: куда она могла подеваться? Ждать было невозможно, бездействие убивало.
Данила порылся в шкафу и собрал все деньги, которые они накопили. Он поедет искать ее сам, раз уж полиция ему не помощник. Он не мог сидеть и ждать, пока где-то там какие-то мифические шведские полицейские расспрашивают не менее фантастических водителей. К счастью, они оформили документы и с этим проблем не должно было возникнуть. Он найдет ее сам, она его жена и он спасет ее. Билет удалось заказать довольно быстро, благо конец сезона и туда летело гораздо меньше народу, чем в обратном направлении.
Добравшись до аэропорта, он остановился посреди зала ожидания, пытаясь определиться. В кармане зазвонил телефон. Данила раздраженно ответил, увидев номер абонента. Отчеканив несколько стандартных фраз, следователь Суляев сообщил Даниле информацию, от которой он внезапно оглох, уронил на пол сумку и замер посреди зала, не в силах сдвинуться с места. Его кто-то толкнул, еще раз и еще, но он не мог идти дальше. Просто не мог.
— У нас труп с документами вашей жены, — пауза, — по описанию все сходится: возраст, рост, одежда. Мы отправляемся в командировку, вы должны поехать с нами для опаз…
— Я уже в аэропорту, — выдавил Данила и повесил трубку.
Время для него остановилось. Зал пошел кругом. Окна, двери, кресла, люди, информационное табло, все завертелось вокруг молодого мужчины в бешеном, неконтролируемом темпе. Резко затошнило, в груди что-то сдавило, дышать стало трудно.
Его Сони больше нет.
Глава 11
Слабость, разбитость и бессилие овладели всем ее телом так, что Соня едва держалась на ногах. Хотелось полежать, отдохнуть. Недаром ведь врачи ко всему прочему прописывают пациентам постельный режим во время болезни. Есть в этом доля истины. Ей бы сейчас укутаться в теплый плед с чашечкой малины и проспать часиков двенадцать, но нужно выходить наружу. Искать дорогу, спасаться. Каждое дуновение ветра холодило тело и ощущалось так, будто она стояла не в глубине небольшого ущелья, а у подножья Эвереста. Порывы воздуха приносили с собой запахи леса, хвои, травы и грибов.
— Там была девочка, маленькая, она убегала в лес, я стала догонять ее и заблудилась, — солгала Соня, глядя леснику в глаза. Она старалась говорить как можно естественнее.
Он долго молчал, потер нижнюю губу большим пальцем, откинул волосы, внимательно изучая ее лицо, как будто на лбу у девушки скрывался настоящий ответ в виде ребуса. Словно все, что нужно было леснику — это просто поменять буквы местами или подставить вместо картинок слова, и вот тогда он узнает истинную причину того, почему она заблудилась. В какую-то секунду Соне показалось, что она проваливается сквозь землю— настолько было очевидно, что он ей не верит.