Лесной бродяга (Обитатель лесов)
Шрифт:
Сенатор невольно вздрогнул. Оба всадника проехали несколько минут молча. От испанца не ускользнуло смущение сенатора, тем не менее он продолжал:
— Но до тех пор, пока я вам все открою, решитесь ли вы следовать моим советам, согласитесь ли поправить ваше состояние выгодной женитьбой, которую я берусь устроить?
— Конечно, согласен! — отвечал мексиканец. — Хотя я не могу понять, какая вам от этого польза?
— Это мое дело и в то же время пока мой секрет. Я не из тех людей, которые продают шкуру еще не убитого медведя. Тогда только, когда я буду в
— Я не говорю «нет»! — воскликнул сенатор. — Но, признаюсь, напрасно мысленно ищу такую наследницу, какую вы надеетесь найти для меня.
— Вы знакомы с дочерью владельца гасиенды Дель-Венадо?
— О! — воскликнул сенатор. — За этой невестой, говорят, целый миллион приданого, но было бы безумием рассчитывать на нее…
— Э! — возразил дон Эстебан. — Если эту крепость хорошенько осадить, то она сдастся, как и всякая другая!
— Говорят, дочь дона Августина хороша собой?
— Очаровательна!
— Вы знаете ее?
Сенатор взглянул на испанца удивленными глазами.
— Может, именно гасиенда Дель-Венадо и служила целью ваших периодических и таинственных путешествий, о которых столько говорят в Ариспе?
— Совершенно верно!
— А, теперь я понимаю! — лукаво усмехнулся сенатор. — Красота дочери влекла вас к ее отцу!
— На этот раз ошибаетесь; отец является для меня всего лишь денежным мешком, из которого я пополняю свои запасы, когда истощаются мои квадрупли.
— И теперь, вероятно, тот же мотив заставил нас отклониться от прямого пути в Тубак?
— Отчасти, но у меня имеется еще другая цель, о которой вы узнаете чуть позже.
— Вы с ног до головы представляете для меня тайну, но я слепо вверяюсь вашей звезде.
— И мудро поступаете; вероятно, лишь от вас самого зависит, засияет ли вновь ваша временно померкшая звезда!
Солнце заходило; путешественникам оставалось проехать всего две мили до Позо, когда они прошли пустынные равнины.
Среди сменивших известняк песков им стали попадаться каменные деревья; начинало понемногу темнеть, и предметы различались с трудом.
Неожиданно лошадь дона Эстебана остановилась, насторожив уши, будто испугалась чего-то. Лошадь сенатора последовала ее примеру; но ни испанец, ни сенатор ничего не видели.
— Должно быть, труп какого-нибудь мула! — предположил мексиканец.
Всадники пришпорили лошадей и заставили их идти вперед, несмотря на сопротивление. Вскоре они увидели распростертую на земле лошадь. Подобное зрелище весьма обычное явление в таком безводном крае, и путешественники не обратили бы особенного внимания на падшую лошадь, если бы она не была оседлана и взнуздана. Это обстоятельство свидетельствовало о том, что произошло нечто необыкновенное.
Кучильо нагнал двух путешественников, остановившихся перед околевшим животным.
— А! — проговорил он, осматривая ее внимательно. — Бедняга, ехавший на ней, вдвойне пострадал: потеряв лошадь, он в то же время
Действительно, лошадь пала, по-видимому, так внезапно от жары и жажды, что ее всадник не успел поддержать ее, и в своем падении или предсмертных судорогах она раздавила привязанный у луки седла мех, вода до последней капли вытекла из него.
— Может, найдем и всадника в таком положении, как его лошадь, — добавил Кучильо. — Мне почему-то снова захотелось пить, — продолжал он и глотнул воды из своего меха.
Следы мужских сапог на песке показывали, что всадник продолжал путь пешком, но что силы его слабели: между каждым шагом было неравное расстояние, значит, он держался на ногах нетвердо.
Эти подробности не ускользнули от наметанного глаза Кучильо, принадлежавшего к людям, которым немые следы позволяют делать обычно безошибочные выводы.
— Несомненно, путешественник должен находиться неподалеку!
И Кучильо сделал еще глоток воды.
Действительно, через несколько минут путники нашли человека, неподвижно лежавшего на краю дороги. Можно было подумать, что он хотел укрыться от взоров прохожих, так как его лицо было прикрыто соломенным сомбреро.
Невзрачный костюм указывал на бедность его владельца. Кроме изношенной шляпы, сквозившей во многих местах, на нем была индейская жилетка, вылинявшая от солнца, и старые нанковые панталоны с филигранными пуговицами.
— Бенито, — обратился испанец к одному из своих слуг, — сдвиньте шляпу с этого человека, может быть, он спит!
Слуга исполнил приказание господина: концом копья он сдвинул шляпу, не слезая с лошади, но лежавший человек оставался недвижим. Лицо его не удалось разглядеть: в тропиках ночь всегда надвигается стремительно.
Дон Эстебан обратился к Кучильо:
— Хотя это и не ваша специальность, но если вы хотите совершить доброе дело, постараясь вернуть к жизни этого бедняка, вы получите пол-унции золота, если спасете его!
— Каспита! [22] Сеньор Эстебан, вы совсем не знаете меня. Я добрейший из людей, когда дело касается моей выгоды! — И бандит рассмеялся. — Не беспокойтесь! Я буду в отчаянии, если мне не удастся привезти вам молодца на ночевку в Позо!
С этими словами Кучильо спешился и похлопал свою лошадь по шее.
22
Черт возьми! (исп. caspita)
— Тихо, Тортильо! — проговорил он. — Жди меня и стой смирно!
Лошадь, взрывая копытом землю и грызя узду, повиновалась своему хозяину.
— Может, оставить с вами одного из наших людей? — спросил сенатор.
Но в расчеты Кучильо вовсе не входило присутствие помощника, которому могла перепасть часть обещанной награды. Кавалькада двинулась дальше, а он подошел к лежащему человеку и низко склонился над ним, чтобы удостовериться, можно ли еще спасти его. Разглядев лицо умирающего, бандит вздрогнул и пробормотал: