Лесной дом
Шрифт:
Куда так надолго отлучился брат? Что он там делает, наверху-то? Надо было ему сказать, чтобы он… Руки замерли. В темноте Алиса разглядела, что и Лула быстро подняла голову, прислушиваясь к тому, что происходит наверху. Впрочем, прислушивалась белобрысенькая недолго: только замерла — и тут же шмыгнула к Алисе поближе, чтобы чуть не прижаться к хозяйке, да ещё за руку — ладно, за плечо, — схватила.
А сверху отчётливо донеслись стук, едва слышный и краткий грохот, а потом даже скрежет. Спину обдало ледяным холодом: не дерётся ли Виктор с прорвавшимся в дом измигуном?! Аж рот открыла, напряжённо вслушиваясь. И, как будто в
Чтобы не психовать в ожидании, пока брат спустится (или не спустится!!) и не объяснит, что он там делает, Алиса прошептала:
— Лула, ты помнишь, куда положила травы?
Тёплый шёпот торкнулся в ухо:
— Помню…
— Сумеешь дойти и взять подорожник? Надо облепить рану листьями, а потом завязать её. Сумеешь найти?
— Искать не надо — я помню, но… идти на кухню — сейчас?!
— Тихо-тихо, успокойся, — вздохнула Алиса.
Она злилась на себя, что не прихватила с собой никакого прутика, чтобы поджечь его и быстренько сбегать на кухню при махоньком свете — не привлекающем внимания уличных страшилищ, как надеялась она. Но тут же, обернувшись к окну, поёжилась. Ну нет. Лучше пока не надо зажигать даже искорку… Вот утром надо бы обсудить ситуацию и продумать всё на время следующих вечера и ночи.
— Тогда скажи, где ты их оставила.
— На том столе, где много посуды.
Хм. Кажется, Лула говорит о мощном и высоченном буфете, состоящем из нижнего закрытого шкафа и открытых полок на нём. Именно на столешнице (на полке закрытого) того шкафа и стояла основная посуда, которую Алиса надеялась вымыть после похода по тупиковой дороге из дома.
— Девчонки… — прошептали сверху, а потом слегка ругнулись. — Э… Дамы, это я.
— Хорошо, хоть так предупредил, — проворчала сестра и, прислушавшись и сообразив, что он подходит ближе, уже не шёпотом, а тихо спросила: — Виктор, чем ты гремел в том коридоре?
— В той части дома, в коридоре, всего одно окно, — объяснил брат, садясь рядом с ними на корточки и, кажется, пытаясь разглядеть оборотня. — Я закрыл его ставнем, а потом, на всякий случай, повесил на него же покрывало, чтобы уж совсем плотно прилегало и чтобы с улицы не было видно ни малейшего проблеска света.
— А что там такое шлёпало?
— Я на нас всех матрасы вытащил из спален. Четыре штуки. Две оставил возле твоей спальни. Другие — около лестницы, для меня и этого… Будем спать в том коридоре, чтобы не бояться, что к нам в окно заглянут. А уж завтра я перед закатом везде по спальням все окна закрою. И будем так всегда перед сном делать.
— Четыре? Для этого тоже?
— Конечно. Не выгонять же из дома к этим в ночь, да ещё раненого.
— Кстати, о раненом, — вспомнила Алиса. — Лула одна идти боится. Проводи её в кухню, пусть возьмёт для оборотня подорожник для перевязки. А ещё… даже не знаю, — засомневалась она. — Я сама-то сейчас не вспомню, но…
— Кончай болтать, — велел Виктор. — Говори конкретно.
— Тебе хорошо придираться! — вполголоса возмутилась Алиса. — А как такое сказать, если… ну, ладно. Надо найти для оборотня одёжку. Замёрзнет голышмя — все наши травы впустую будут. Да и ему,
— Могу своей поделиться, — предложил брат. — У меня там тоже сумка нехилая такая. Может, и найдём что-нибудь на него.
— Ага, сейчас, — с сарказмом ответила сестра. — Ты как будто не видел его плечи! Не влезет он ни в одну твою одёжку!
— А что тогда искать?
— Ну… какой-нибудь кусок ткани, который он сумеет обернуть вокруг себя и подвязать на поясе.
— Это ты «Приключения Геракла», что ли, вспомнила? — подозрительно спросил Виктор. — С другой стороны… — проворчал он, поднимаясь с корточек и помогая встать Луле, нащупав её руку.
Они ушли, а девушка вдруг задумалась.
В прошлую ночь они спали, спрятавшись за камином и боясь только гипотетических разбойников. Но ведь и правда ничего не было. Но сейчас… А что, если Лула про измигунов всего лишь придумала? Точней, если её рассказ — это сплошные здешние байки про нечисть? А на деле никого нет? Напугала своим страхом, а они поверили… А они тут трясутся, психуют, готовятся к страшному…
Она машинально выжала тряпку в сторону и вновь положила её на рану оборотня — промокнуть её. Тоже дурацкая ситуация: не видя самого рассечения, пытаться излечить его или хотя бы не допустить инфекции. И оцепенела — от чуть слышного хрипловатого шёпота снизу:
— Госпожа… благодарствую за помощь…
Пришлось посидеть немного, чтобы успокоить затрясшиеся руки, да и с голосом совладать, чтобы предательски не дрожал.
— Ты… очнулся? Давно?
— Не… знаю… Вы заговорили… о травах с той девицей…
Наверное, ему было тяжело говорить, так что оборотень прервался, а Алиса стала лихорадочно вспоминать, не сказали ли при нём чего лишнего. Нет. Потому что рядом всегда была Лула, а при ней брат с сестрой помалкивали о своём… происхождении в этом мире. Поэтому она прошептала:
— Ты знаешь, как зовут всех нас. А как звать тебя?
— Кун, госпожа.
— Кун, та девушка, Лула, сказала, что в этом лесу есть чудовища.
— Измигуны…
Алиса озадаченно примолкла. Значит, это не фольклорные байки и легенды?
— Мы с братом здесь со вчерашнего дня и многого не знаем. Измигуны и правда опасны, как про них говорят?
— Они хуже того, что вы о них слышали, — прошептал Кун. — Поэтому я и благодарен вам. Я попал в охотничий капкан. Попал очень неудобно. Мог бы сам открыть его челюсти, но лежал так, что извернуться и держать их не получалось. Я распрощался с жизнью, приготовился к боли от медленной смерти. И вдруг оказался в лесном доме… Это чудо… Госпожа, если в этом доме есть оружие, я готов стать вашей охраной.
Слушая его, Алиса всё больше и больше недоумевала. Неужели он не понимает? Пришлось объяснить:
— Кун, это хорошо, что ты хочешь помогать нам. Но… Пока мы тебе не доверяем, о каком оружии для тебя может идти речь?
Секундная пауза, а потом послышался странный звук, словно оборотень пытался бесшумно шипеть, но получался у него лишь прерывистый шелест. И, только когда непонятное шипение закончилось, Алиса догадалась, что Кун беззвучно смеялся.
— Госпожа, но вы уже доверяете мне, — вновь раздался шёпот с пола. — А если и не доверяете, то придётся довериться. — И добавил нечто совсем обескураживающее: — Не бойтесь, госпожа.