Лесной фронт. Дилогия

Замковой Алексей Владимирович

— То есть ты предлагаешь, — задумчиво, будто для себя, произнес после долгого молчания майор, — перебраться на север и действовать там. Без приказа командования…

— Когда отправимся на задание, — парировал Митрофаныч, — отряд на долгое время все равно перестанет существовать. Появятся три отдельных отряда, которые разойдутся в разные стороны, и еще один – который останется охранять имущество и раненых. И пока они соберутся… А кто-то может ведь и не вернуться.

— А потом на нас, после взрыва мостов, навалятся немцы, — поддержал я старика. — Завернут проходящую мимо дивизию, пока мост ремонтируют, зашлют в лес разведчиков, пустят самолеты нас искать… А потом, когда, рано или поздно, вычислят, где мы находимся, поставят заставы в селах и хуторах вокруг, начнут прочесывать лес, бомбить…

— Что за пораженчество? — вскинулся майор, а я видел, что Митрофаныч со мной полностью согласен.

— А не забыли, как ваш отряд спас нас там, у Горыни? — напомнил я. — Мы тогда тоже долго оставались на одном месте. Собрались уйти – да поздно оказалось. Товарищ майор, это не пораженчество. Мы действительно засиделись на одном месте. Предлагаю сделать основной базой те леса, а если у командования будут соответствующие приказы, высылать в рейд группы.

— Товарищ командир, — на этот раз отозвался, поддержав меня, Коля. — Действительно, большинство ведь уйдет к Сарнам. Разумнее там и остаться, а не бегать туда-сюда сотни километров.

В конце концов, после долгих споров и размышлений, мы-таки уговорили майора согласиться с предложением Митрофаныча. Весомым аргументом также послужило то, что ждать следующего сеанса связи, просить разрешения на переход, а потом дожидаться, пока неповоротливая штабная машина даст разрешение, — означало терять слишком много времени и откладывать выполнение основного задания. Было принято решение отправить отряд, численностью не больше сорока человек, на юг. Дальше он должен был разделиться. По десять человек отправляются к Дроздову и Тучину, а остальные двадцать – займутся шоссейным мостом у Гощи. Самое главное – это скоординировать действия групп так, чтобы три находящихся недалеко друг от друга моста были уничтожены практически одновременно. Мы решили, что разброс по времени между взрывом первого моста и уничтожением остальных должен быть не более сорока минут – это максимальный промежуток времени, за который немцы придут в себя, определят новый путь для переброски войск и вышлют туда усиленную охрану. Разброс времени с уничтожением мостов через Горынь и железнодорожного моста через Случь у Сарн был не настолько принципиален – здесь мы допустили, что главное – взорвать все мосты в один день. Поэтому было решено, что основной отряд отправится к Сарнам завтра утром. Посчитав по карте, майор вместе с Митрофанычем определили, что на дорогу им понадобится не меньше пяти дней плюс два дня в запасе. Итого мосты на Горыни оставшаяся группа должна взорвать ровно через неделю. Не раньше и, особенно, не позже.

— Так, — подвел итог майор, — я веду отряд к Сарнам. К мостам у Дроздова, Тучина и Гощи отряд поведет Комов, как хорошо знающий местность. Комов, ты идешь до самого моста у Гощи. Командиров групп, которые направятся к Дроздову и Тучину, назначишь сам. Подрывником с тобой идет Найденов. Сердюк, Найденов как, справится?

Не поколебавшись ни мгновения, Коля кивнул:

— Справится, товарищ командир!

— Отлично, — продолжил майор. — Выделишь ему в помощь половину своего взвода.

Коля снова кивнул.

— А ты, Найденов, — майор повернулся ко мне, — лично отвечаешь за мост на шоссе. Остальные мосты – цель второстепенная. Главное твое задание – мост у Гощи. Так что взрывать его будешь лично. Тебе все ясно? Вопросы?

Вопросов у меня не было.

— Сделаю, товарищ майор! — ответил я, а сам не отрываясь смотрел на обширные открытые пространства вокруг Гощи. До ближайшего, и то мало чего стоящего клочка леса от моста было около двенадцати-пятнадцати километров. И еще нас будут отделять от него две мелкие речушки. При виде этой местности, обозначенной на карте, в голове обеспокоенно завозился инстинкт самосохранения, а где-то внутри зашевелились очень нехорошие предчувствия.

— Тогда все. Готовимся. И предупреждаю, дело очень серьезное. Никому – слышите? — никому из бойцов, кроме командиров групп, о цели задания не говорить.

* * *

Возвращались мы с Колей молча. Не знаю, как он, а я все обдумывал полученное задание. На моей ответственности оказались три моста. Три! Хотя лично мне было приказано взорвать шоссейный мост, но остальные два должны были взорвать бойцы, которые будут у меня в подчинении. Вот и получается… Но это еще полбеды. К мосту через шоссе подобраться будет очень сложно. А выполнить задание – об этом даже не хотелось думать. Кроме открытой местности, преградой нам будет служить еще и движение на шоссе, которое, как я подозревал, должно быть весьма оживленным. В общем, задачу мне поставили – я всеми силами гнал это слово из головы – самоубийственную. И Коля тоже хорошо это понимал.

— Кого думаешь с собой взять? — наконец спросил он, когда мы уже подходили к своему овражку.

— Селиванова. Я с ним и раньше работал. А остальных – кого дашь… — пожал плечами я. — Решай сам. Мне надо не меньше восьми человек. А лучше – десять.

— Добро. Будет тебе десять человек.

Мы вышли к овражку и остановились на его краю. Я осмотрел наше хозяйство, которое вскоре придется покинуть. Почти весь наш взвод был здесь. Бойцы отдыхали кто как мог – кто-то спал, некоторые, разбившись по кучкам, болтали, кто-то занимался своим оружием или снаряжением. Стандартная картина «Солдаты на отдыхе».

— Ну что, — сказал Коля, — «порадуем» ребят?

— За такую радость… — я пожал плечами. — Чего тянуть? Завтра вы выходите. Надо еще снаряжение разделить и вообще подготовиться.

— Строиться! — рявкнул Коля, чуть не оглушив меня. До этого момента я даже не подозревал о том, что сержант обладает таким командирским голосом.

Бойцы мгновенно повскакивали и встали в какое-то подобие строя. Кое-кто, видимо ошарашенный криком командира, даже встал по стойке «смирно». Впрочем, ошарашены неожиданным построением были все – бойцы недоуменно переглядывались, а кто-то даже шептался. Мы с Колей прошли вдоль строя. Командир внимательно осматривал бойцов, но пока молчал. Интересно, это он специально эдакую театральную паузу делает или просто думает, как получше ввести бойцов в курс дела о предстоящем задании?

— Бойцы! — наконец Коля остановился, причем так резко, что я чуть на него не налетел. — От командования получено очень важное задание, для выполнения которого взвод придется разделить. Те, чью фамилию назову, — шаг вперед! Селиванов! Денисенко! Буцко…

Каждый из бойцов, чья фамилия была названа, выходил из строя и замирал перед нами. Всех охватило напряжение, приковавшее взгляды партизан к выкрикивающему фамилии Коле. Когда тот закончил называть фамилии, перед нами стояли две шеренги.

— Первая шеренга, — продолжил командовать Коля, — поступает под командование Найденова. Сейчас всем разойтись. Проверить оружие и снаряжение. Завтра утром отряд выходит на задание. Разойтись!

Строй распался. Бойцы, переглядываясь и перешептываясь, разошлись в разные стороны. Без сомнения, они обсуждали неожиданный приказ. Да… Расслабились мы за последнее время. Сидели в основном без дела. А из занятий – только Колины лекции. Зато теперь придется очень сильно попотеть.

— Слушай, — спросил я, когда бойцы разошлись, — откуда у тебя такой командирский голос?