Лесной хозяин
Шрифт:
– Нравится? – спросила миссис Джонс.
– Никогда такой потрясающей кровати не видела, – призналась Ленора. Интересно, что она услышит от доброй кухарки в свой адрес, если сейчас разбежится и плюхнется на эти восхитительные перины? Хотя, наверное, не стоит – она вся такая чумазая. С огромным усилием Ленора подавила душевный порыв.
А вот Рори бы плюхнулась.
Рори.
От боли Ленора чуть не вскрикнула.
Она повернулась к миссис Джонс, которая указывала на большой
– В шифоньере лежит чистая одежда. Я купила тебе два платьица – надеюсь, угадала с размером. – Миссис Джонс снова повернулась к Леноре, откинула с глаз выбившуюся прядку седых волос и продолжила: – Послезавтра можно докупить ещё. У твоего дяди будет какое-то дело в городе, вот он тебя и возьмёт.
– Но вы ведь тоже поедете? – заволновалась Ленора. Она и представить не могла, о чём говорить и что делать в присутствии одного дяди. Он-то предпочитал молчать, это ясно, но Леноре всегда хотелось побеседовать. Да и как он поможет ей с платьями? Он же мужчина.
– Да у меня тут дел невпроворот, – ответила миссис Джонс, но, очевидно, уныние слишком заметно проступило на лице Леноры, потому что кухарка поспешила добавить: – Но мы посмотрим. – Она продолжала внимательно следить за выражением Леноры, и та, застеснявшись, опустила глаза.
– Я бы хотела, чтобы вы поехали, – тихо пробормотала девочка.
– Тогда я поеду.
Ленора решила, что это обещание.
11
Миссис Джонс махнула в сторону боковой двери слева.
– Там ванная, – пояснила она и направилась в ту сторону.
Ленора последовала за своей проводницей и оказалась в просторном помещении с белой ванной на ножках в виде когтистых лап. Пол здесь был облицован чем-то вроде мрамора. На стенах, окрашенных в тот же янтарный цвет, что и стены спальни, висели два зеркала в позолоченных рамах, а рядом стояли раковина и унитаз.
– Пожалуй, ванна тебе сейчас не помешает, верно? – проговорила миссис Джонс.
Ленора согласилась. Кухарка вернулась в спальню, и девочка вышла за ней. Всякий раз, как Ленора оборачивалась, она замечала что-нибудь новое, чего не видела раньше. Сейчас ей бросились в глаза какие-то рисунки на стенах, нечто вроде механизмов из золота, а может, латуни. На одном был слон, весь составленный из пластин и шарниров. На другом – улитка на колёсах, как у паровоза, а рядом механический человек в латунной броне.
– А это что? – Ленора указала на рисунки.
Лицо миссис Джонс потемнело, но отчего – Леноре осталось неясно.
– Так, художества, – сказала она, помолчав. Но – и вот что самое странное – вид у неё был такой, как будто и это она сказала через силу. Кажется, здесь, в Замке, вообще нет ничего, что не было бы странным.
– Я пока пойду, – промолвила наконец кухарка. – Ужин ровно в шесть, запомни. И не опаздывай.
– А остальные комнаты – они все такие же, как моя? – спохватилась Ленора, когда миссис Джонс уже была в дверях.
Та повернулась, облокотилась костлявым бедром о косяк. Тонкие брови поднялись высокими дугами.
– Ну, в смысле… – Ленора и сама не знала, что она имела в виду. – Они все были жилые?
– В то или иное время – все, – ответила миссис Джонс. – Дом очень старый. И принадлежит вашей семье уже несколько столетий. Когда-то здесь жили несколько семей, не только старший наследник.
Каково бы им было жить здесь всей семьёй, по соседству с дядей Ричардом?
– А чья была эта комната?
Миссис Джонс вздохнула. Перекрестила руки на груди – лиф бурого платья тотчас затопорщился складками.
– Это были комнаты одной маленькой девочки, – сказала она.
– И что же с ней стало? – спросила Ленора.
– А ты любопытная, – заметила миссис Джонс, но забавляет её это или раздражает, Ленора так и не уловила.
– Я же о своей семье ничего не знаю, – попыталась объяснить Ленора.
Голос дрогнул, и она постаралась совладать с собой. Но видимо, дрожь вызвала у миссис Джонс жалость, потому что внезапно кухарка добавила:
– Да, дочери… господина Коула.
– У дяди Ричарда есть дочка? – Сердце у Леноры ёкнуло. Что же с ней случилось? Здесь её нигде нет.
– Давно это было, – задумчиво продолжила миссис Джонс. – Лет восемь назад… или девять, что ли? – Взгляд затерялся где-то далеко-далеко. – Потерял обеих, в один день.
– Кого?! – Порой любопытство никакая леди не усмирит.
Миссис Джонс встрепенулась, отпрянула от косяка, как будто он её обжёг.
– Никого. Прости. Не стоило мне болтать. Да и не моя это жизнь, чтобы о ней рассказывать.
– Но мне же нужно знать о жизни моей семьи! – И снова голос Леноры дрогнул на слове «семья».
Но на этот раз жалость не тронула сердце кухарки, потому что всё, что она сказала, было:
– Все простыни я постирала и просушила. До ужина ещё уйма времени, так что если захочешь вздремнуть, то, пожалуйста, прислушивайся к звонку. У нас звонок – это сигнал, когда пора. Уж его ты точно услышишь. – И она хихикнула.
А потом она ушла и оставила Ленору одну в её причудливых покоях. Ленора выглянула в коридор, и взгляд упёрся в дверь напротив. Теперь она увидела, что блестело. В тусклом сумраке во всю высоту двери проступил на бирюзовом фоне мерцающий знак: Х. Полупрозрачные линии едва-едва поблёскивали, как будто на краску осела волшебная пыль.