Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья
Шрифт:
Беклешовская улица (ныне – Гжатская). Фото начала 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
Мать Александры Сергеевны, Александра Кирилловна Быкова, принадлежала к числу довольно крупных землевладельцев в Лесном: она имела несколько домов на Беклешовской улице. Когда в конце XIX века подбиралось название для улицы, выбирали между «Беклешовской» и «Быковской». Теперь эта улица называется Гжатской – так ее переименовали в 1952 году.
В середине 1910-х годов Бенеславский женился
После окончания Первой мировой войны Николай Бенеславский летом 1918 года несколько месяцев заведывал отделом в Охтенской продовольственной управе, а в августе 1918 года его мобилизовали в новую, рабоче-крестьянскую армию.
«В Гражданской войне участвовал, служа в Красной армии в качестве полкового врача», – записал впоследствии Бенеславский в соответствующей графе анкетного листа. В апреле 1919 года в селе Видлица Олонецкой губернии он попал в плен к белым. Его хотели расстрелять, и лишь положение врача спасло Николая Петровича от гибели.
Н.П. Бенеславский. Фото 1930-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
После освобождения из недолгого плена Бенеславский, оставаясь военным врачом, участвовал в боевых действиях против белых под Псковом и Нарвой, затем в польской кампании и в разгроме знаменитого антоновского мятежа под Воронежем. Вернувшись в 1921 году после демобилизации в Петроград, поступил на работу в систему райздрава Московского района. Через два года, для окончания образования, поступил в 1-й Медицинский институт, одновременно работая врачом на молочной ферме в Лесном – бывшей «Лесной ферме Бенуа» (впоследствии совхоз «Лесное»).
Окончив институт, Николай Бенеславский устроился в амбулаторию Политехнического института. Параллельно трудился в 14-й поликлинике на углу 2-го Муринского и Институтского, а в 1928 году перешел туда на основную работу. Там и оставался до 1939 года.
В доме на Беклешовской семья Бенеславских пережила самую страшную первую блокадную зиму. «В апреле 1942 года нас эвакуировали в Молотовскую область, – вспоминает Татьяна Черняева. – Вернулись мы в Ленинград в 1944 году едва ли не нищими – по Невскому шли в лаптях. Приютили нас родные на улице Марата, ведь дом на Беклешовской разобрали на дрова… О его точном местоположении еще долго напоминала высокая сосна с причудливым стволом в виде интеграла: когда-то она нависала над самой крышей. Теперь на месте нашего дома – бассейн на Гжатской улице».
Н.П. Бенеславский. Фото 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
В 1945 году вернулся домой Николай Петрович Бенеславский. Вновь, как и в 1920-х годах, он стал работать врачом в амбулатории Политехнического института. Жилье ему предоставили в 1-м профессорском корпусе, и с тех пор именно это место стало семейным очагом Бенеславских. В амбулатории института Николай Петрович трудился
«У дедушки была большая библиотека по медицине, он выписывал специальную медицинскую литературу, даже иностранные журналы, что тогда было довольно проблематично, – вспоминает его внучка. – Никогда никому он не отказывал в медицинской помощи. Если нужно – приходил и ночью. С бедных денег не брал. Он был „семейным врачом“ для обитателей 1-го и 2-го профессорских корпусов, „красного дома“, его приглашали в Гражданку, Ручьи, Мурино. До сих пор у нас сохранились записи о его пациентах за много-много лет».
«Мы жили в одном доме с доктором Николаем Петровичем, – рассказывает Людмила Николаевна Пушкарева. – Он поселился в нашем доме вскоре после войны. Окна нашей квартиры выходили на окна квартиры Николая Петровича. Я ежедневно видела его. Он ходил неторопливо, опираясь на тросточку, всегда прямой, в неизменном военном кителе. Был приветлив и доброжелателен, отзывчив, корректен со всеми, всегда старался всем помочь.
П.Н. Бенеславский в амбулатории Политехнического института. Фото 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
Рядом со своим подъездом, на газоне, он посадил две молодые березки, одна из которых растет и сейчас. Другую спилили несколько лет назад, когда рыли канаву для прокладки труб к нашему дому. Оставшаяся береза – это память о Николае Петровиче. Проходя мимо, я всегда невольно вспоминаю его, „чеховского доктора“».
«Это был обстоятельный, милый доктор, окруженный своими пациентами, когда после своей смены уходил домой, – вспоминает архитектор Сергей Николаевич Пономарев. – После войны, в 1950-х годах, этот удивительный доктор поселился в соседней квартире (за нашей стенкой) в квартире № 38 на первом этаже. Конечно, состоялось знакомство. У Николая Петровича был рыжий кот, который путал соседние окна, прыгал к нам в гости и всегда укладывался спать вместе с моим сыном (ему было три-пять лет) в кроватке. Николай Петрович, проходя мимо, интересовался: „Не у вас ли Рыжий?“.
Помню, мне тогда было тридцать лет, и я много курил. Николай Петрович убедил меня бросить курить, объяснив, что молодой организм до 30 лет справляется с отравой курения, а после 30 лет начинает разрушаться и человек становится инвалидом. Также советовал не пить пива, чтобы не испортить почки и еще что-то. Николай Петрович объяснил, что оздоровление организма у мужчин происходит за три года, и действительно, вскоре я почувствовал себя здоровым и сильным, как никогда. Спасибо Николаю Петровичу!
Однажды я шел от трамвайного кольца у Политехнического института через парк к дому, слегка прихрамывая, и встретился с Николаем Петровичем. Он посмотрел на то, во что я был обут, и категорически запретил носить резиновую обувь и синтетические носки. Только кожаную обувь и хлопчатобумажные и шерстяные носки! Так я и поступил, и „шпоры на пятках“ вскоре прошли. Еще он рекомендовал дома иметь паркетный пол и ни в коем случае не линолеумный, поскольку резина и линолеум служат изоляцией энергии человека от земли». С тех пор всем я всегда рекомендовал не курить и ходить в кожаной обуви, как велел мне Николай Петрович Бенеславский. Спасибо ему!».
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
