Лесной кавалер
Шрифт:
Резкий ветер с залива гудел в высоких соснах. Прошло десять бесконечно долгих минут, прежде чем Ланс, скорчившийся за спиной своего противника, услышал глухой удар топорика и звук упавшего тела.
В то же мгновение он опустил на голову второго часового свою тяжелую боевую шпагу.
Они быстро связали оглушенных врагов и оттащили их в траву. Оба часовых носили бородки, подстриженные на испанский манер; их руки не могли принадлежать ни фермеру, ни моряку: плечи, бицепсы и пальцы выдавали в них профессиональных фехтовальщиков.
Ланс собрал шпаги врагов и, спрятав их в траве, бросил сверху свой плащ.
— Фортуна переменчива, мой друг, — с улыбкой шепнул он Пео.
— Там еще трое.
— И мы должны застать их врасплох, не дав встать из-за стола, — ответил Ланс.
Они заглянули в окно таверны, и Ланс довольно усмехнулся: во главе стола сидел заклятый враг его отца, капитан Форк.
Пират, не отрываясь, следил за вращающимся вертелом. Огонь очага освещал черты его смуглого лица, шрам на левой брови и старый след от пули на подбородке. Но вот что странно: на лице этого контрабандиста и прожженного мошенника застыло сосредоточенное, почти торжественное выражение, более подобающее погруженному в раздумье проповеднику. Когда его товарищи обращались к нему, его ответная мимика и жесты как бы призывали их к молитве…
Ланс не мог слышать, о чем они говорят, но вот капитан Форк улыбнулся, и благородная созерцательность слетела с его лица, как маска. Скулы обострились, губы раздвинулись, обнажая мелкие редкие зубы. Это была гримаса человека, в котором жестокость давно победила все прочие чувства.
Капитан был одет в темный бархатный камзол с фламандским кружевным воротником. Пряжка перевязи искрилась драгоценными камнями, гарда лежащей перед ним на столе шпаги масляно блестела золотом.
Одежда его людей выглядела намного проще. Все они, как и часовые, носили эспаньолки. Их шпаги в отличие от клинка Форка покоились в ножнах.
Ни у кого из сидящих за столом Ланс не заметил пистолетов. Дело в том, что губернатор весьма косо смотрел на убийство из огнестрельного оружия. Другое дело — шпага. Дуэли были запрещены, но ведь мужчине надо носить какое-то оружие, хотя бы для самозащиты. И если где-нибудь находили тело, пронзенное шпагой, было принято считать, что это труп очередного незадачливого злоумышленника.
Еще раз оценивающе взглянув на мирно беседующую троицу, Ланс медленно и бесшумно обнажил свою боевую шпагу и прислонил ее гардой к стене.
— Больше лодок не видно? — шепотом спросил он Пео.
Тот отрицательно покачал головой.
— Тогда слушай, — сказал Ланс, шевеля губами в дюйме от его уха. — Мы атакуем без предупреждения или переговоров. Обезоружить, оглушить, но не убивать. Ты снова займешься тем, кто справа. Я — другим. Форка оставь мне. Ты понял?
Пео молча кивнул и снял топорик с пояса.
— Вперед!
Они ворвались в залу, как порыв штормового ветра. Пео издал устрашающий боевой клич чискиаков и отпустил обух топорика на затылок одного из сидевших за столом.
Противник Ланса попытался было выхватить шпагу, но, вскочив, оказался зажатым между краем стола и низкой скамьей, и клинок Ланса, не встретив ожидаемого сопротивления, насквозь пронзил ему обе ягодицы. Удар по голове довершил дело.
Капитан Форк, растерявшийся вначале от столь стремительного натиска, успел за это время прийти в себя.
Стол опрокинули, скамьи отбросили в сторону. Ланс отстранил Пео и ринулся на врага своего отца.
— Фортуна переменчива, капитан Форк, — повторил молодой Клейборн.
— Уж не собираешься ли ты меня убить? — с наигранной иронией осведомился тот. Как и все моряки, он неплохо владел клинком и был не настолько глуп, чтобы недооценивать противника.
— Да, капитан Форк, именно так я и намерен поступить, — ответил Ланс.
— Я ничего не сделал тебе, парень.
— Ты заколол моего дядю Уолтера.
— В честном поединке.
— Это ложь, капитан Форк.
Сэр Мэтью давно уже внушил Лансу, что настоящий поединок — это не драка, а прежде всего игра с противником, требующая виртуозного владения оружием и полного самообладания. Кончик шпаги юного Клейборна подобно молнии мелькал перед глазами пирата, одновременно угрожая горлу, животу, бедру, предплечью… Форк начал злиться и делать ошибки, пытаясь контратаковать нахального юнца. Ланс же явно смеялся над своим противником, не закрывая при этом рта. Подобная беседа была еще одним трюком, частью игры:
— Сейчас ты получишь рану в живот, капитан Форк. Вот сюда, чуть пониже пупка!
В последний момент Форку почти удалось парировать удар, и все же шпага Ланса рассекла ткань камзола, и сорочка пирата окрасилась кровью.
Капитан отскочил назад, схватил табурет и запустил им в Ланса, однако тот; пригнувшись, не только избежал удара, но и умудрился срезать пуговицы с правого рукава камзола своего противника.
— Этим должен был бы заняться моей отец, но у него подагра, — продолжал Ланс. — Он в два счета покончил бы с тобой, капитан Форк.
Новый натиск отбросил пирата к стене, и он получил укол в бедро.
— Берегись! — крикнул Пео, заметив, что левой рукой Форк нашарил на полке тяжелую пивную кружку. Мгновение спустя она уже летела прямо в голову Ланса.
Юноша уклонился от импровизированного снаряда, а Форк, воспользовавшись этим, отшвырнул шпагу и бросился головой вперед в открытое окно.
Раздался громкий всплеск. Ланс хотел было последовать за капитаном, но Пео удержал его.
Они выбежали на пристань. Вокруг было темно и тихо. Пео отвязал лодку и вскочил в нее вместе с Лансом. Но их поиски не увенчались успехом.
— Моряки не умеют плавать, — сказал Пео. — Дьявол пошел ко дну.
— Этот дьявол уже доплыл до Мэриленда, — невесело усмехнулся Ланс. — Разворачивай лодку.
Они вернулись в таверну, где помогли голландским служанкам перевязать кровоточащий зад второй жертвы Ланса. Корпии в таверне не оказалось, и вместо нее пришлось использовать цыплячий пух.
На следующий день Ланс вернулся домой в замок Клейборна и принес с собой пять шпаг.
Сэр Мэтью был поражен. Старому солдату стоило немалых усилий не выказать свою радость и гордость за сына.