Лесной кавалер
Шрифт:
Мальчик наблюдал за белками в серых шубках, ловко карабкавшимися по могучим древесным стволам; проезжая болото, всадники вспугнули стайку диких индюшек. Глупые птицы тяжело взлетели и расселись на ветвях высокой сухой сосны, опустив головы, словно священник, читающий проповедь с амвона.
Затем они миновали давно покинутую стоянку индейцев, с разрушенными вигвамами и заросшими полями. Пео рассказал им о Тотопотомое, вожде дружественного белым племени индейцев, который девять лет назад с сотней своих воинов присоединился к экспедиции полковника Хила и погиб в бою с племенами, пришедшими с севера.
— Это была кровавая битва, — добавил слуга. — Тогда погибло много англичан. Пал и весь отряд Тотопотомоя. Но северные дикари бежали и больше не являлись.
— Скажи, Пео, — спросил Ланс, — а как выглядят индейские дворяне?
Слуга от души рассмеялся:
— У индейцев нет графов и герцогов. Вождями становятся самые отважные воины, отличившиеся в боях. Кроме того, у них есть шаманы — мы зовем их знахарями, — у которых часто больше власти, чем у вождей. Они носят фальшивые лица и занимаются колдовством.
Сэр Мэтью осведомился, есть ли среди индейцев христиане.
— Очень мало, сэр, — ответил Пео. — Наши проповедники немногого добились. Индейцы суеверны и боятся гнева небес, но они не в состоянии постичь Единого Бога. Им неведомы законы, налоги и молитвы. Жизнь племени течет мирно, дикари добры и щедры друг к другу. Но они, не задумываясь, ограбят и убьют чужеземца, проявив при этом не меньшую жестокость, чем «круглоголовые» или испанцы.
Ланс забросал Пео вопросами. Есть ли у индейских мальчиков учителя? Учат ли они латынь и историю? Владеют ли шпагой?
Слуга терпеливо объяснил, что у детей индейцев нет книг; они пользуются полной свободой и живут как хотят, и за это взрослые их почти не наказывают. Ланс пришел в полный восторг и немедленно заявил, что хотел бы быть индейцем.
Тропа привела их в широкую саванну, и, проложив себе путь сквозь траву, достигавшую голов лошадей, всадники выехали на берег Чакагомини-ривер.
На столбе рядом с маленькой пристанью висел рог, и Пео протрубил сигнал. Почти сразу же показался паром — барка, управляемая четырьмя обросшими неграми под командованием коренастого бородатого фермера, приветствовавшего Пео, как брата.
Они погрузили на посудину лошадей и переплыли на другой берег, где была таверна с навесом для лошадей. Там широкоплечая жена паромщика угостила их вином, маисовыми лепешками и мясным пудингом, пока негры занимались лошадьми.
В таверне к ним присоединился Абрам Гейл, управляющий замком Клейборна. Внешне он напоминал Роджера Кендолла: такой же сухопарый, со следами лихорадки на лице. Глаза его блестели от радости из-за прибытия сэра Мэтью. Когда Гейл узнал, что Пео, знаменитый проводник Кендолла, служит теперь Клейборнам, он от избытка чувств долго хлопал его по спине, пока тому на глаза не навернулись слезы.
Остаток пути пролегал по заливным лугам, очищенным от деревьев. То здесь то там им попадались приземистые фермы и загоны для скота. Без труда переехав ручей, они снова увидели Джеймс-ривер и резкий изгиб мыса Каунсл-Поинт.
Абрам Гейл посмотрел из-под ладони и, улыбнувшись сэру Мэтью, показал другой рукой в том направлении, куда смотрел сам, на высящийся над мысом утес:
— Вот он! — воскликнул управляющий.
Почти вонзаясь в небо, среди дубов, стоял замок Клейборна. Здание настолько гармонично вписывалось в ландшафт, что казалось продолжением утеса. Бревенчатый палисад было просто невозможно рассмотреть даже с близкого расстояния — он совершенно сливался с деревьями, окружающими мощные кирпичные стены самого дома. Издалека замок выглядел небольшим, но буквально вырастал на глазах приближавшегося к нему наблюдателя.
Действительно, дом был ничуть не меньше домов в Джеймстауне. Двухэтажный, с узкими стрельчатыми окнами-бойницами на первом этаже, он не только назывался замком, но и был им.
Когда раскрылись тяжелые ворота и путники въехали во двор, им навстречу бросились двое слуг-негритят и помогли спешиться. Остальная прислуга толпилась в дверях. Абрам Гейл с гордостью представил всю челядь их новому хозяину: экономку, толстуху Гуди Летицию Болард; старого дворецкого Генри Питуса; повара Черную Кэндейс, получившую свое прозвище за угольный цвет кожи — ее родителями были эфиопы; и двух негритят, которых звали Кассиус и Като.
Внутри их ждал комфорт, о коем они и помыслить не могли, увидев суровые, словно гарнизонные, стены здания. Построенный лишь десять лет назад дом все же приобрел благообразный налет старины, а благодаря успешной его защите от посягательств речных и сухопутных грабителей путешественники обнаружили все внутреннее убранство в том самом виде, в каком оставил его Уолтер.
Дом был обставлен не менее роскошно, чем особняк губернатора.
Обширную прихожую и коридоры устилали турецкие ковры. Окна были завешены прекрасно выделанной оленьей кожей, на стенах висели щиты с гербами. Огромная комната в восточном крыле служила обеденной залой, там же принимали гостей. Шкафы ломились от полированных медных блюд, чаш и кубков из стекла и серебра; на камине из неотшлифованного камня в изобилии висели кастрюли и сковородки. Зала западного крыла, превращенная в оружейную, являла взору прекрасную коллекцию шпаг, кинжалов, мушкетов и кирас.
Гуди Болард показала им их комнаты на втором этаже, куда вела широкая каменная лестница. Окна здесь были застеклены, и проникавший сквозь них солнечный свет падал на чистые стены и пол. Комнаты были обставлены со спартанской простотой, но все же на кроватях лежали пуховые перины, везде стояли столы орехового дерева и вывезенные из Англии массивные комоды эпохи Тюдоров.
Сэр Мэтью был приятно удивлен, обнаружив, что замок содержится в образцовом порядке.
— А я-то полагал, что мой брат живет, как дикарь, — пробормотал он.
Затем подошел к кровати и нажал на нее рукой, тут же утонувшей в ее мягкой глубине.
— Эта перина стоит целого состояния, — заметил старый вояка. — Нам предстоит отлично выспаться.
Два дня сэр Мэтью и Гейл провели за разборкой счетов и прочих финансовых документов. Управляющий помнил почти все цифры, и баланс неизменно сходился.
Уолтер, по мнению брата, накупил слишком много бесполезных картин, скульптур и резных украшений, но он не забывал и о новых землях. Несмотря на высокие налоги и драконовский закон о морской торговле, сильно осложнивший куплю-продажу табака, доходы Клейборна продолжали расти, проценты по кредитам за недвижимость выплачены полностью и в срок, а доверенными лицами в Англии являлись известнейшие лондонские купцы. Лодки, инструменты, хозяйственные постройки находились в идеальном состоянии; людей для возделывания новых плантаций вполне хватало.