Лесной прадедушка (Рассказы о родной природе)
Шрифт:
Были в деревне собаки-лайки, но для охоты за волком они не годятся. С ними только по белке да по птице ходить. Так и порешили охотники ждать, когда выпадет снег.
Это бы ещё ничего, да вот беда: и за белками теперь в лес с собакой опасно пойти. Убежит лайка далеко от охотника, найдёт белку на дереве, начнёт подлаивать, а серый разбойник уж тут как тут, вмиг подоспеет на собачий лай, сцапает собачонку, задушит — и поминай как звали. Утащит в самую чащу, всю съест, клочка шерсти не сыщешь.
Больше всех загрустил Сергей Иванович. Очень любил он ходить на охоту за белками.
«Цены нет твоему Пушку», — говорили охотники.
Сергей Иванович и сам это хорошо знал.
А вот если со стороны на Пушка поглядеть — невзрачный пёсик, ростом немного побольше кошки, мордочка остренькая, уши торчком, хвост в крутую баранку закручен. Окраской весь белый, только не чисто белый, а с рыжинкой, будто его не то подпалили, не то в грязи вымазали. Нечего сказать, неказистый вид, дворняжка, и только. Зато уж умён. «Ну прямо как человек, — говорил Сергей Иванович, — всё понимает, только сказать не может».
Но Пушок и его хозяин отлично понимали друг друга без всяких слов. Вот и теперь, в субботний вечер, оба, конечно, думали об одном и том же о завтрашнем дне. День обещал быть тихим, сереньким. Самый бы раз за белкой сходить. Холода уже были, и снег выпадал, значит, белка теперь, поди, вылиняла. Шкурка — первый сорт. И ходить в такую пору по лесу легко: одеваться тепло не нужно, надел ватник, сапоги — иди куда вздумается. А вот как наступит зима, навалит снегу по пояс, тогда далеко не уйдёшь; надевай полушубок, валенки да становись на лыжи. Это уж не ходьба. И собаке по глубокому снегу трудно бегать — белку искать. На что лучше теперь, по чернотропу.
Очень хотелось Сергею Ивановичу пойти завтра в лес на охоту. Хотелось, да боязно: а ну-ка наскочит Пушок на серого? Тот сразу поймает, даже пикнуть не даст.
Пушку, видно, тоже не терпелось отправиться в лес с хозяином. По опыту прежних лет он уже знал: как только наступит осень, тут они и начнут охотиться. Недаром его хозяин сегодня днём осмотрел, почистил ружьё и уложил патроны в охотничью сумку. Заметив эти столь знакомые приготовления, Пушок уже ни на шаг не отходил от Сергея Ивановича, заглядывал ему в глаза, вздыхал, даже слегка повизгивал.
Сели ужинать. Сергей Иванович налил Пушку в миску еды, но пёс к ней даже не притронулся.
— На охоту зовёшь? — сказал Сергей Иванович.
Пёс сразу насторожил уши, радостно взвизгнул и стал тереться мордой о ноги хозяина.
— Вижу, что хочешь, — говорил тот, лаская собаку. — Мне самому пройтись охота, да боязно, как бы тебя волк не сожрал.
Но Пушок не понимал опасений своего хозяина. Ружьё было вычищено, сумка на месте — значит, пора идти, чего ещё ждать?
Так ничего не решив, Сергей Иванович лёг спать. Завтра, мол, будет видно — утро вечера мудреней. А может, ещё к утру завернёт непогода, дождик, снег, чего же гадать заранее? В душе Сергей Иванович даже хотел,
Но желания Сергея Ивановича не сбылись. Проснулся он на рассвете. Вернее, его разбудил Пушок. Пёсик стал на задние лапы и лизнул руку хозяину своим мягким влажным язычком. Вставай, мол, уже светает.
— Ох ты, неугомонный! — добродушно проворчал Сергей Иванович, поднимаясь с кровати.
Пушок, виляя хвостом, подбежал к двери. Сергей Иванович последовал за ним, вышел на крыльцо. Его так и обдало бодрящей осенней свежестью, приятным запахом опавшей листвы. День обещал быть тихим, мглистым. Хороший денёк для охоты! Сергей Иванович сошёл по сырым деревянным ступенькам во двор. Прошёл до калитки. Уже как следует рассвело.
За калиткой в туманном свете осеннего утра виднелся лес, весь облетевший, хмурый, но такой манящий для сердца охотника.
Сергей Иванович живо представил себе, как звонко раздаётся в голом лесу радостный лай Пушка, когда тот разыщет белку. Охотник уже видел и самого зверька в серой нарядной шубке. Вот он сидит на еловом суку, вздёргивает пушистым хвостом и сердито цокает на собаку!.. И ведь всё это так просто увидеть не только в воображении, но наяву, — стоит взять сумку, ружьё и пойти в лес. «А если волк? Потерять верного друга… Но почему же волк обязательно наткнётся на Пушка? Может, он уже далеко отсюда и след давно простыл?..»
Видя, что хозяин колеблется, не берёт почему-то ружья, не идёт в лес, Пушок постарался как мог подбодрить его. Он начал прыгать возле него, лизать руки и, приложив уши, умильно глядел прямо в лицо своими чёрными, удивительно умными и преданными глазами. Казалось, вот-вот скажет: «Пойдём на охоту. Мне очень хочется».
— Так ведь тебя же жалею, — отвечал ему Сергей Иванович, будто Пушок и вправду разговаривал с ним. — Боюсь, что на волка наскочишь, задерёт, что тогда? Как же я без тебя останусь? Места себе не найду.
Но Пушок это понял по-своему, по-собачьему. Хозяин с ним говорит так ласково, — значит, всё хорошо, значит, они сейчас пойдут на охоту. Пёс даже взвизгнул от радости и, приложив уши, пронёсся вокруг хозяина и снова присел в ожидании.
— Что ж с тобой поделаешь? — развёл Сергей Иванович руками. — Ну, уж пойдём, куда ни шло. Только смотри далеко от меня не удирай.
Стараясь больше ни о чём не раздумывать, Сергей Иванович быстро вернулся в дом, надел ватник, взял ружьё, сумку с патронами и отправился на охоту.
Поздняя осень в лесу. Какая пора может быть более грустной и более милой для человека, привыкшего бродить с ружьём по глухим, давно не хоженным тропам!
Сергей Иванович шёл по узенькой тропке, по мягким преющим листьям.
Кругом росли невысокие деревца — осины, берёзки. Их тонкие ветви были совсем голые, без единого листика. Только на молодых дубках ещё прочно держалась обмокшая от ночного тумана листва, тёмно-рыжая, как шкура лисицы.
Птиц совсем не было слышно. Осенний лес притих.