Лестница страха
Шрифт:
— Да, нашему господину, — важно кивнул Валентин.
— Что для этого нужно сделать? — Смирнов опять попытался потянуть время.
— Для начала необходимо прочитать обращение к Богу. — Валентин указал на текст в книге, которую держал следователь.
Смирнов быстро пробежал его глазами:
Я (имя) глашу об отречении,
Отрекаюсь от бога Иеговы,
От Иисуса Христа, от Девы Марии,
От Духа Святого, от них
От всякого святого христианского места, от места своего среди рая,
От всякой христианской мысли и деяния, от милостыни и прощения Господа Бога.
И пусть никогда не ступлю я на дорогу к спасению Христом,
Богом данную, и душа моя для Господа навсегда исчезнет,
И не услышит он более голоса моего.
Да будет так во веки веков,
Ибо на сие воля моя.
— Имя нужно назвать свое, — подсказал Валентин очевидное.
— Я думал, что при отречении читают «Отче наш», только наоборот.
— Да-да, это следующий этап! — раздраженно ответил Валентин. — Сначала это.
— Я бы хотел знать, что еще нужно. Для полноты картины, так сказать, — не сдавался Смирнов.
Валентин открыл было рот, но в этот момент двери часовни распахнулись и внутрь ввалился отряд спецназовцев. Они, не теряя времени, начали валить всех присутствующих на пол лицом вниз. Смирнов заметил Жерикова с рацией в руках. Тот вошел последним и обозревал поле боя, стоя у двери.
Валентин попытался сбежать: он кинулся к ширмам, на ходу срывая с себя рога и медальон. Смирнов среагировал почти сразу. В два прыжка догнал магистра и подставил подножку. Тот кубарем покатился по полу и сбил одну из ширм. Следователь отшвырнул книгу и навалился на Валентина, заламывая ему руки назад. Через несколько секунд подоспел спецназовец и надел на магистра наручники. Вокруг уже поднимали и уводили арестованных. Все произошло очень быстро — буквально за считаные минуты. Смирнов огляделся и встретился взглядом с подходящим вразвалку Жериковым. Тот уже избавился от мантии, а рацию засунул в нагрудный карман.
— Так и было задумано, да? — проговорил Смирнов.
— Конечно. Думаешь, спецназ падает с неба?
— Иногда и так бывает.
— Не спорю, но не в этот раз.
— А где Марго?
— В машине.
— Почему ты мне не сказал, что вы возьмете всю компанию сегодня?!
— Извини, но это наша операция. Тебя просто пригласили.
— A-а. Ну, спасибо и на том!
— Не обижайся, Валер, но я и сам не знал, как пойдет. Не хотел, чтобы ты дергался.
— Хорошо, будем считать, что все так и было.
— Мир?
— Мир. Дружба.
— Слушай, главное ведь, что каждый получил то, что хотел. Ты полюбовался на черную мессу, а мы сцапали сатанюг на наркоте. Кстати, почерпнул что-нибудь полезное?
Смирнов покачал головой:
— Нет. Ничего общего с нашим
— Ну, хотя бы твоего Породина мы возьмем.
— Да, глядишь, так по одному и пересажаем. Кого за что.
— И то хлеб! — Жериков вздохнул. — Все лучше, чем ничего.
— Возможно. Ладно, удачно вам расколоть сатанистов, а мне пора домой. — Смирнов стянул через голову мантию и бросил ее на пол.
Часовня опустела, в ней остались только он и Жериков. Откуда-то доносились приглушенные крики — видимо, забирали посетителей ночного клуба. Следователь взглянул на часы, стрелки показывали половину пятого.
— Ого, скоро опять на работу!
— Я раньше двенадцати завтра не приду, — сказал Жериков. — Просто не встану.
— Уверен, твои гости тебя дождутся.
— Да уж! Куда они денутся? Ладно, давай я тебя провожу до машины.
Полицейские вышли из часовни, пересекли сад и оказались в клубе. Здесь еще были люди, их строили, чтобы организованно вывести и распихать по фургонам.
— С этих мало будет толку, — проговорил Жериков. — Максимум наркотик или СПИД у кого-нибудь найдем.
— Они давно травку скинули, — отозвался Смирнов.
— В крови, — пояснил Жериков.
— Что, правда, будете делать всем анализы?
— Не знаю. Может быть.
— Сомневаюсь.
— Посмотрим.
Полицейские вышли на улицу. Здесь царил ажиотаж. Спецназ, мигалки, ошалевшие сатанисты, коллеги Жерикова из отдела по контролю за наркотиками. Из часовни вынесли носилки с жрицей, накрытой до подбородка простыней. Она была пристегнута двумя поперечными ремнями, но все равно билась и выкрикивала что-то нечленораздельное. Смирнов заметил, что ее понесли к машине скорой помощи, стоявшей поодаль.
— Ладно, давай! — сказал Жериков, протягивая руку. — Спасибо за все. Еще увидимся.
— Спокойной ночи, — усмехнулся Смирнов, пожимая крепкую ладонь.
— Шутишь?!
— Шучу.
Попрощавшись с Жериковым, Смирнов сел в «мицубиси» и минуты две сидел, приходя в себя. Не следовало вести машину в таком состоянии, но не оставаться же здесь. Следователь открыл оба окна и вставил ключ в зажигание. Посидел еще немного, надеясь, что наркота выветрится, но это не очень помогло. Что ж, тянуть дольше смысла не было.
Смирнов отправился домой. Глаза слипались, и всю дорогу полицейский думал о том, чтобы не заснуть. Невольно вспомнились истории о водителях, возивших в блокадный Ленинград хлеб по Дороге жизни. Следователь искренне пожалел, что у него нет консервной банки, подвешенной так, чтобы периодически бить по затылку.
Добравшись до дома, Смирнов припарковался на своем обычном месте — метрах в десяти от подъезда. Заглушив мотор, он достал сигарету и закурил. День был, мягко говоря, насыщенный — как и вообще последняя неделя. Если бы его не пытались убить, расследование можно было бы назвать даже познавательным. Следователь невесело усмехнулся, и тут в кармане зазвонил мобильный. На экране высветился номер Дымина. Смирнов вспомнил, что просил его последить за трудовиком, — может, что-то нарисовалось?