Лестница в небо

Федорочев Алексей

– Хреново… – Последние капли спирта перекочевали в стакан Рогова, так что непонятно было, к чему относился его возглас – к окончанию попойки или к ситуации в целом.

– Хреново, – повторил капитан, закинув стопку, – я этому гаденышу по башке капитально пробил, да еще всю дорогу до Питера запугивал. А он ничего так, крепкий, зубами только скрипел, а под конец вон как мне выдал…

– Ну голову его я сам лечил и точно могу сказать: к моменту перевозки там и шрамов почти не осталось. Но так у вас пока счет «один-один»: ты ему башку сломал, а он тебе –

карьеру. Только у него уже все зажило, а тебе еще побегать придется.

Глава 5

Как и любой пилот МБК, Григорий Осмолкин был крупным накачанным мужчиной весом порядка ста кэгэ. В снаряженном состоянии вес меха мог достигать полутора центнеров и даже больше, поэтому дохляков в таких частях просто не водилось, ведь от повреждений начинка могла отказать, и пилот мог остаться один на один с громоздкими неудобными доспехами, из которых требовалось хотя бы самостоятельно выбраться, а в идеале – продолжить в них бой. За годы инвалидности Гришка, конечно, подрастерял форму, но по ощущениям, последнее время усиленно тренировался, так что слабаком не был по определению. Но это ему не помогло, потому что и я последние полгода не сидел сложа руки.

Да, мой вес пока еще не перевалил за отметку семьдесят кило, но я и развивал другое – источник и техники. Всего лишь легкий импульс жизни в мышцы позволял добиться усиления, которое и не снилось обычным тяжелоатлетам или боксерам, а воздух, который на самом деле имел к нормальному воздуху очень опосредованное отношение, давал просто читерское преимущество. Способность манипулировать потоками в пределах 10–50 метров вокруг себя не поддавалась никакому логическому объяснению, но тем не менее присутствовала в моем арсенале.

Порядком поднадоевшая маска умненького, целеустремленного, но слегка наивного мальчика слетела с меня в одно мгновение. И теперь уже гвардеец хрипел в моей хватке, прижатый за шею к стене.

– Что. Это. Такое?!

– Схх… От… пус… ти… – только и смог просипеть синеющими губами Григорий, обеими руками вцепившись в мои пальцы.

Поняв, что переборщил, ослабляю захват, вернув мужчине способность дышать.

– Я! Спросил!

– Твое задание… – проскрипел Осмолкин.

– Григорий, это не задание, это хрень!!!

– Это не моя идея. Я пытался отговорить его, но он уже все решил.

Он, почтительно выделенный даже слабым, скрипучим голосом Гришки, – это, видимо, предыдущий царь-батюшка, которого я немного того…

– Что за дурацкая идея? – окончательно отпускаю гвардейца.

– Не такая уж и дурацкая… – обиженно бубнит Григорий, растирая пострадавшую глотку, – это ты про другие варианты еще не знаешь.

– Что, детский сад, вторая группа?

Окинув меня злым взглядом, мужчина делает попытку отлипнуть от стены, но тут же прислоняется обратно: я его не только придушил, но и порядочно впечатал в нее. Целительная волна придает

ему сил, но благодарности не дожидаюсь, хотя, по правде, и не жду, это было бы странно, учитывая, что в его состоянии виноват тоже я. И вообще требовать признательности от человека, которого я собираюсь в недалеком будущем хладнокровно убить, – верх цинизма.

– Тебе бы точно не понравилось, – саркастически отвечает на заданный вопрос куратор.

– Даже больше, чем сейчас?

– О! Поверь, были там и такие. Подробности тебе знать необязательно. Так что «первое сентября, в школу идти пора…» – фальшиво напел он достаточно известную здесь песенку, не отказав себе в возможности поиздеваться.

Н-да… Действительно, других вариантов не знаю, так что придется поверить на слово. Если подумать, то сам номер школы говорит о том, что ученички там будут непростые, наверняка в этом все дело.

– И какое задание?

– Ты сначала проучись хоть сколько-нибудь! Твоим аттестатом там только подтереться и выкинуть.

– Что-то еще?

– Это все. Бумаги просмотри только внимательно, есть небольшие изменения в биографии.

– То есть? – настораживаюсь.

– Посмотришь сам. Самое главное – Елизару Андреевичу ты теперь не внук, а просто жил неподалеку; есть и еще пара мелочей. Ничего серьезного, урона твоей чести не будет! И относись проще, это всего на год, а товарищами твоими по учебе сплошь именитые дети будут. Глядишь, и еще полезные знакомства завяжешь!

Забавно, я его за язык не тянул, он сам про честь проговорился, похоже, другие варианты действительно были хуже. Только в таком виде план не годится, с новшествами в биографии я для такой школы рылом не вышел, сразу кучу подозрений вызову. А провести целый учебный год в сплошных проверках на прочность – никаких нервов не хватит.

Пролистав для верности бумаги, убеждаюсь в правильности выводов.

– Не пойдет! Тогда зачисляйте Бориса Черного туда же!

– С чего бы это?

– Без Бориса не пойду! – набычившись, упорствую я.

– А как же задание? Никто тебя в монастырь на аудиенцию не приглашал, сам пришел и вызвался!

Ну положим, не вызвался, а просто вы не оставили мне выбора, но это сейчас не важно: надо снизить риск, а вас я потом поодиночке давить буду.

– Задание заданием, а правдоподобности этой легенде не хватает. Если меня одного зачислить, то в моей биографии точно с микроскопом копаться будут, потому что с улицы в такие заведения не берут. А вот Борис для такой школы очень даже подходит, у него и с происхождением все в порядке, и все на виду, в отличие от меня. А я тогда пойду вроде как за компанию, наперсником и телохранителем. И вызывать подозрения, а значит, и пристальные проверки, не буду.

– Хм, есть что-то в этой идее… – Григорий перестал смотреть на меня как на врага народа и задумался. – Действительно, Ярцев и без нашей помощи мог бы туда ребенка пристроить… Но тогда надо, чтоб Лев Романович сам с этим предложением вышел?.. – полуутвердительно-полувопросительно произнес гвардеец.

Конец ознакомительного фрагмента.