Летчицы. Люди в погонах
Шрифт:
– Вот что, «цивилизованные», раздеться до пояса и на кухню – умываться, – ворчливо проговорила Надя.
Аня и Вера, поеживаясь от холода, пошли на кухню, где уже плескалась у рукомойника Ольга. Времени утром было мало, и все же Надя успевала подкрасить ресницы, подвести брови, уложить пышные волосы. Выглядела она всегда эффектно, даже в меховом комбинезоне и унтах.
Одевшись, девушки вышли на улицу.
Порывистый ветер бросал в лицо пригоршни сухого, колючего, как иголки, снега. Они отворачивались, закрывая лицо воротником, но поземка крутила со всех сторон, от нее не спрячешься.
С трудом вытаскивая ноги из сыпучего
После завтрака весь полк вышел на аэродром. Метель немного стихла, надо было расчищать самолетные стоянки, рулежные [3] дорожки.
Девушки с лопатами вытянулись цепочкой по всей стоянке. На взлетной полосе ползали гусеничные тракторы, катками утрамбовывали выпавший за ночь снег.
Самолеты Голубкиной и Басовой стояли рядом, и Надя подтрунивала:
– Не отставай, Голубкина! Помогать не будем. Посмотри на своего штурмана, еле лопатой ковыряет.
3
Рулёжная дорожка (РД) – часть лётного поля аэродрома, соединяющая между собой элементы лётного поля, специально подготовленная и предназначенная для руления и буксировки воздушных судов (летательных аппаратов). Как правило, имеет искусственное покрытие (асфальт, бетон), на небольших аэродромах – грунтовое.
Аня молчала. Маленькая и худенькая, на морозе она разрумянилась, проворно орудовала лопатой, отбрасывая снег.
К обеду площадки вокруг самолетов были расчищены и походили на снежные капониры [4] .
Аня почувствовала усталость. Захотелось сесть, сбросить тяжелую куртку, унты. Но отдыхать им не пришлось. На аэродроме объявили общий сбор. Летному составу поставили боевую задачу.
И вскоре самолеты поднялись в воздух.
Снег прикрыл волжские степи, белое поле тянулось на сотни километров, сливаясь с небом. Кое-где на дорогах виднелись машины, танки. Над Сталинградом стояло черное облако дыма и гари. Там шли бои. Дни окруженной армии Паулюса были сочтены. Сопротивление их падало с каждым днем. Это чувствовали и экипажи самолетов. Все реже встречали они в воздухе немецкие истребители, заметно ослаб и огонь зениток.
4
Капонир – стационарное или самодеятельное сооружение для укрытия самолета.
Вскоре показался извилистый, затемненный прибрежным кустарником берег Волги. Там, внизу, находилось большое село. Над ним они развернулись, пошли на город. Самолеты легли на боевой курс. Зенитки молчали.
– Все включила? – спросила Ольга Аню и ободряюще похлопала ее по плечу.
Аня еще раз осмотрела приборный щиток, прицел. Работала спокойно, не то что в первом вылете.
Сбросив бомбы, они вместе с группой вернулись на аэродром, где узнали о капитуляции немцев под Сталинградом.
Оживленные и радостные, шли девушки на командный пункт.
Куда теперь перебросят полк?
Глава вторая
Стояла теплая кубанская весна. Полевой аэродром был весь усыпан цветами, словно покрыт огромным пестрым ковром.
Один за другим садились самолеты.
Зарулив на стоянку, Ольга выключила двигатели и вслед за Аней спустилась по стремянке на землю. Мягкий, настоенный на разных травах весенний воздух был свеж и чист, кружил голову. Девушки с наслаждением вдыхали пьянящий воздух, радовались весне, полевым цветам, щедро рассыпанным по всей стоянке.
После небольшого отдыха они приступили к маскировке самолетов. Авиаразведка противника действовала активно, и надо было срочно укрыть машины. Маскировали кто чем мог: обрывками сетей, свежесрубленными кустами, травой.
Ольга долго ходила вокруг самолета, присматривалась, переставляла ветки с места на место, но все получалось не так, как хотелось.
– Не маскировка – посмешище, – недовольно ворчала она, обращаясь к Ане. – Я тебя просила получить на складе маскировочную сеть.
– Рада бы, да нет их там. Одни обрывки, – и словно в оправдание повела рукой: – Смотри, все самолеты так укрыты.
Действительно, маскировочных средств не хватало. К ним подошла Надя.
– Хватит возиться! Не маскировка – обман!.. Как тот гусак: голову спрячет, а думает, что его всего не видно.
– Хорошо бы посмотреть на аэродром с высоты, – высказалась Аня. – Может, и не так уж плохо. Ведь главное – исказить конфигурацию самолетов, ввести в заблуждение разведку.
– Исказить конфигурацию! – захохотала Надя, отмахиваясь пилоткой от наседавшей мошкары. – Ну и придумаешь ты! Этими кустами исказить конфигурацию такого самолета!
К ним подошла Якубович, адъютант эскадрильи, сообщила, что начальство приняло решение: кто закончил дела, может идти в станицу.
– Жить будем в школе.
Забрав личные вещи, девушки двинулись в станицу, крыши домов которой виднелись из-за зеленого пригорка.
Когда они поднялись на этот пригорок, их взору предстала печальная картина.
Большинство домов было сожжено, сиротливо торчали черными столбами полуразрушенные печные трубы.
Они шли по узкой дороге через сожженную фашистами станицу и сердце охватывала грусть. Кое-где стояли развороченные снарядами танки и машины, блестели на солнце наполненные водой воронки.
У подбитого на обочине танка копошились ребятишки. Рыжий мальчуган, забравшись в кабину водителя, старательно урчал, изображая работу мотора. Другой паренек, вихрастый и чумазый, с победным видом сидел верхом на пушке и, свесив босые ноги, громко командовал:
– По фашистским танкам прямой наводкой – огонь! У разрушенного дома понуро сидел белый как лунь старик в кожаной потертой фуражке.
– Все сгорело, все, – говорил он, обращаясь к девушкам, и рука его, когда он указывал на развалины, дрожала.
На другой стороне улицы трое мужчин возились у сруба нового дома. Молодой парень, сдвинув на затылок пилотку, лихо расправил под широким матросским ремнем голубенькую рубаху и, размахивая топором, весело воскликнул:
– Глядите, хлопцы! К нам на подмогу солдаты идут!
– Какие же это солдаты?! Видно, после контузии ты штаны с юбкой стал путать, – съязвил его товарищ.
– Ох, пяток бы нам таких красавиц, мигом бы дом под крышу подвели, – вздохнул их третий напарник.
А девушки шли и шли, поднимая кирзовыми сапогами раскаленную на солнце серую пыль. Пыль слепила глаза, затрудняла дыхание. Подошли к школе. На площади стояли два столба с перекладиной, на которой болталось шесть веревочных концов.