Лётчик и девушка
Шрифт:
Он забрал из Элиса сумку с одеждой, похлопал триплан по фюзеляжу и зашагал следом за старухой.
Старуха жила в паре километров от бывшего аэропорта, в большом доме, тёмном от влаги и времени. Хозяйкой она оказалась на диво крепкой, в одиночку управлялась с целым хутором. Глаза разбегались – столько было вокруг хлевов и сараев. Из конуры вылезла мокрая собака и залаяла на лётчика. Издалека ей долгим мычанием ответила корова.
– Старая корова-то, – пожаловалась хозяйка, – а новую где возьмёшь… Старая не родит, да и быка
– У вас и овцы есть?
– Овцы, куры, свиньи. А как жить-то? Теперь иначе не жить.
Ворота, как заметил лётчик, запирались от животных, а не от людей. Вслед за старухой он прошёл через двор, разделённый желобами для стока дождевой воды, нырнул в сумрачные сени, где было даже холодней, чем на улице, и оказался, наконец, в доме – прибранном, выскобленном, полном шитых салфеток и кружевных скатертей. Потрескивал огонь в печи. Лётчик вдохнул сухой и чистый, будто отстиранный воздух, и голова у него закружилась – так потянуло в сон.
– Погоди! – громогласно велела старуха. – С тебя грязь кусками отваливается! Мойся иди. Потом покормлю.
Вместо бани старуха имела хитро устроенную ванну. Резервуар с водой грелся прямо от домовой печи. Лётчик с наслаждением вымылся, замочил в ванне комбинезон, надел чистое и вернулся в дом, где вкусно пахло съестным. Старуха стряпала ужин, с натугой резала вяленое мясо. На столе дымилась каша в горшке.
Только через несколько минут лётчик вспомнил, что не спросил у спасительницы её имени.
Старуха расхохоталась.
– Лута, – сказала она. – Лутой меня называют. А ты…
Лётчик только набрал воздуху в грудь, как она прогремела:
– Грешен!
Лётчик вздрогнул и выронил ложку.
– Грешен! – страшным голосом повторила старуха, поднявшись. – Зачем демона улестил? В уме ли был? Только бабам дозволено смирять демонов. За то у баб каждый месяц отнимают крови, только на срок тягости попущение дают… А ты кто? Теперь тебе злосчастье будет. Зачем взял демона?
Лётчик прикрыл глаза, медленно выдохнул и вдохнул. «Бедная женщина, – подумал он. – Не в своём уме, должно быть. Почему она здесь одна, без опёки?… Как она справляется?…»
– Какого демона… уважаемая Лута?
Старуха резко осела на стул и гулким шёпотом проговорила:
– Не знаешь?
– Не знаю.
– Вот и не знай.
Может, она и была не в своём уме, но вести хозяйство это ей ничуть не мешало. Наутро лётчик даже устыдился, обнаружив, что ночью она выстирала его одежду. В сухости и жаре возле печи комбинезон успел высохнуть, только зимние сапоги внутри остались ещё сырыми. Встала старуха до зари и пожарила для гостя исполинский омлет. Лётчик отяжелел после такого завтрака.
– Мне нужно в Ган, – сказал он, поблагодарив её за заботу. – Вы подскажете, как добраться?
Лута помолчала.
– Зачем тебе в Ган? – спросила она.
– Нужно починить самолёт. И хорошо бы найти машину, которая довезёт меня до Синлапа. Погода нелётная.
– Зачем
– Я слышал, там можно встретить звёздных людей.
– Зачем тебе звёздные люди?
Лётчик вздохнул.
– Это моё дело, – ответил он. – Я лечу к неподвижным звёздам.
До сих пор старуха спокойно перематывала клубок шерсти, но тут покосилась на лётчика. Под морщинистым черепашьим веком блеснул зелёный, ясный молодой глаз.
– А нет больше Синлапа, – просто сказала она. – И Гана нет.
– Что?
…«Два года назад», – сказала она. Лётчик вспомнил разбитую лётную полосу, заплетённые лианами руины терминала, и усомнился. «Два года назад, – подтвердила Лута. – Я проснулась утром, вышла на балкон и увидела, что никого нет. В целом городе никого не было. Стены начали трескаться. Словно время для всего, кроме меня, шло быстро-быстро. Дома ветшали и рушились на моих глазах. И никого вокруг, ни трупа, ни скелета. Я, должно быть, сошла с ума тогда».
Лётчик ничего не ответил, только склонил голову на руки, в задумчивости кусая губу.
Несколько дней Лута провела в погибшем Гане, не зная, как быть. Словно в полусне, она пошла пешком на окраину города, надеясь найти там свою подругу. Подруги не было. Отыскалась только её машина. Машина тоже выглядела теперь столетней, но оказалась на ходу. Тогда Лута собрала вещи и уехала в этот дом, принадлежавший деду подруги. Согнала с окрестных хозяйств осиротевший скот и стала жить дальше. «Наверно, я сошла с ума, – повторила она. – Но я не хотела умирать. Тут, пока целый день крутишься, как-то и не думаешь ни о чём». Она ездила и в Синлап, в надежде, что бедствие поразило один Ган. Но в Синлапе тоже никого не было. В единый миг Титан обезлюдел.
Выслушав её, лётчик долго молчал. Потом проговорил:
– Так, значит… я застрял здесь? Навсегда?
Лута вскинулась.
– Почему?
– Я не знаю, сумею ли починить Элиса, – медленно сказал лётчик. – И его нужно дозаправить – а откуда же здесь быть бензину…
Старуха вдруг улыбнулась – ласково и мечтательно, не глядя на собеседника вовсе. Она улыбалась чему-то своему. И она сказала:
– Бензин найдётся. А самолёт… самолёт мы починим.
«Мы?!» – только успел подумать ошарашенный лётчик, а Лута уже поднялась и тянула его к двери за рукав, попутно выгребая из печурки дождевики.
– Дождь кончится через неделю, – сказала она по пути. – Такие ливни тут каждый год. Неделю тебе придётся сидеть здесь. Но не дольше, если не захочешь.
– А вы? – спросил лётчик. Он без возражений поспешал за старухой. – Давайте я отвезу вас на Сатурн, Лута. Или на Каллисто. На Каллисто славные люди, мой друг Раман…
– Не поеду, – отрезала та.
– Почему?
– Умру в свой срок. В своём доме.
Лётчик покачал головой. Большую часть времени Лута вела себя как вполне здоровый человек, но ум её был не в порядке, даже она сама сознавала это. Лётчик боялся растревожить её и вновь пробудить в ней безумие. Поэтому он не стал спорить. Вместо того он сказал: