Лётчик
Шрифт:
– Товарищ майор, вот привёл лейтенанта Панкратова, прибыл на чайке для прохождения службы, – Жизневский снова отдал честь, и снова без ответа – майор без головного убора сидел. Мои документы он майору передал.
– Свободен, старший лейтенант. А ты, лейтенант, садись. Значит, хочешь у нас служить?
– Да не то, чтобы очень стремился…
– Вот как… Интересно. А машина у тебя в порядке? Или старьё? Как долетел – путь-то не близкий?
– Машина у меня после ремонта, мотор перебрали, обшивка вообще экспериментальная, ни у кого такой нет. А вот вооружение… фактически, это муляжи, стрелять не могут, и патронов нет.
– Как так! Совсем не годятся? Нельзя отремонтировать? И так все четыре?
– Менять надо, а этот хлам списывать.
– Вот жуки… По документам у тебя просто «оружие неисправно», но чтобы все четыре совсем в хлам… Где же мне их взять? Ммм… Слушай лейтенант, так, Михаил, слушай Михаил… Тебе ведь не принципиально, в каком полку служить? Ты ведь не именно к нам стремился? Есть тут поблизости 48-й истребительный полк… Я могу попробовать тебя туда направить, а у нас их лётчик хочет служить. У него тут друзья. Ты целый лейтенант, а он младлей, выгодный для них обмен. А пулемёты они тебе поставят, у нас всё равно нет, и неизвестно, когда будут.
– Да мне всё равно (а может, оно и лучше, я в том полку появлюсь не прямо с неба, а из этого полка, ну и хоть немного освоюсь здесь).
– Ну тогда ты пока погуляй, да вот в столовую сходи, скажешь, что майор Матвеев приказал накормить, а я пока поговорю с ними, надеюсь, они не против будут.
– Товарищ майор, а вы мне документы отдадите сейчас? И старший лейтенант Жизневский – он поверит мне на слово?
– Так… Документы: это бери, а это я пока оставлю, могут спросить те, из 48-го полка. А Жизневский… Старайся его избегать, у нас все так делают. А если встретишь – всё по уставу, да построже.
– А где у вас столовая?
– Как выйдешь, направо, а там увидишь, – и майор демонстративно уставился в бумаги, намекая, что мне пора. Ну, ок.
Никакой столовой я не вижу. Барак – это явно казарма, и он налево. Но мне сейчас собственные документы интересны. Так… Панкратов Михаил Семёнович, да, это я. Меня в аэроклубе мамонтом называли. Сначала кто-то сказал, что я анти-Будёный, тот был Семён Михайлович. Будёный против Мамонтова воевал, ну кто-то и пошутил, что я Мамонтов, а потом до мамонта сократили. Год рождения 1915. Как так? Тогда сколько мне лет? Судя по обилию чаек на аэродроме сейчас конец 30-х, раньше их не было, а позже всех перебили. Мне сорок лет, значит, должен быть 1955-й? Но тогда авиация уже реактивная была, и погоны…
Ага, это, кажется, столовая. Никакого здания, просто столы и лавки под навесом посреди рощи. А-ля полевой стан в колхозе. И девицы соответствуют – в платочках, платьицах ситцевых. Есть и симпатичные, но… Какие-то в основном коротконогие и пухленькие. А мне больше нравятся стройные, пусть даже грудь и поменьше будет. Да, кажется, мне и вправду меньше 40 лет, судя по реакции на девиц…
– Майор Матвеев велел меня накормить.
– Садитесь, товарищ лётчик, сейчас борщ будет. А как вас зовут?
– Миша.
– А меня Халя. А вы женаты?
– Нет, но меня, кажется, в 48-й полк переводят.
– Жаль…
– Ничего, у вас тут немало лётчиков.
– Да, но половина женаты, а остальные выпивают.
А вон у них зеркальце висит над умывальником. Надо посмотреться, какой я. Заодно и руки помою. Слава Богу, это я. Но мне точно не 40 лет. Не юнец, но молодой. Тогда всё сходится – мне 23-25 лет.
Вот и борщ… Халя щедро добавила сметаны. Борщ, такое впечатление, что изначально был вегетарианский, одни овощи. Но в него добавили кусочки жареного сала. И какие-то шарики из теста запечёные. В результате довольно вкусно получилось и сытно, он густой такой, наваристый. На второе котлета с пюре. Как они такую вкусную котлету сделали? Видимо, секрет в свежем мясе, вряд ли у них есть холодильник. На третье компот – много вишен, яблоки, груши. Сахара мало, но вкусный компот. Халя мне и второй стакан наливает, заметила, что мне понравилось. Похоже, она ищет путь к моему сердцу через желудок.
А кто это у моей чайки отирается? Кажется, её собрались заправлять. Ладно, мне пора к майору. А девиц уже три на меня смотрят, как на жирафа.
–Девушки, спасибо, мне в штаб срочно.
Майор, кажется, очень доволен: – Товарищ Панкратов, я всё согласовал и вот вам предписание завизировал, сейчас вашу чайку заправят, и отправляйтесь в распоряжение товарища майора Петрова в 48-й истребительный авиаполк. А реально явишься к капитану Назарову, он начштаба, как и я, я с ним и договаривался о тебе. Тебе координат их достаточно, или курс проложить?
Чуть не сказал, что координат хватит. А где я нахожусь? Не спрашивать же, я же как бы сам сюда прилетел.
– Лучше курс.
Майор протягивает руку, и я, подумав секунду, отдаю ему планшет. Майор старательно рисует маршрут, ставит отметки, даже язык высунул. Похоже, ему нравится штурманская работа. И тут вбегает какой-то воняющий бензином чел в промасленной спецовке. Вскидывает руку к виску и тараторит:
– Товарищ майор, чайка товарища лейтенанта заправлена. Не хотите ли сходить посмотреть?
– С чего это? Я что, чаек не видел?
– Ну… Она… Она голубая с белым.
– Свободен, Хользунов. Панкратов, вот твои документы, если вопросов нет, с Богом.
– Спасибо, товарищ майор.
Наконец-то можно изучить документы, хотя бы мельком. Вот дата на предписании: 28 августа 1940 года. До войны ещё почти 10 месяцев. А мне, значит, 25 лет. Что ещё можно узнать? Лейтенант, командирован в 55 истребительный полк… Стоп. Что-то знакомое. Не Покрышкинский ли это полк? Точно! Начштаба Матвеев – о нём же Речкалов писал. А я добровольно отказался здесь служить… С Покрышкиным и Речкаловым. А мог бы увидеть своими глазами Хархалупа, Фигичева, Зибина. Жизневского вот, уже видел. Это же тот козёл, который Речкалова к жене не отпустил из-за окурка. Верно Григорий о нём написал… Может, тогда и его мнение о Покрышкине правильное? Ну, увы, проехали… Мне пора в неведомый 48-й полк… Судьба.
– Товарищ лейтенант, а что это у вас за самолёт?
– Чайка, шо, не бачишь? (кажется, из какого-то анекдота).
– Но почему она такая? Это что? – и он похлопал по крылу.
– Покрытие экспериментальное. Типа оргстекла, но, как видишь, непрозрачное.
– Это у вас в Москве такие?
– Нет, одна штука и есть. Дорого оказалось, решили не делать. А эту испытали, и в войска.
Это он ещё свечи не видел. Мужики, естественно, современные поставили. Зато нормально работают, а в их время дерьмо были свечи. Жаль, запаса у меня нет. Ну ладно, мне пора.