Лётчик
Шрифт:
– Это всё верно, Роман Григорьевич. Думаю, что реально получится ещё меньше. Моторы у нас уже к половине ресурса подходят, значит, и тяга у них упала. А если пулемёт поставим? Сколько тогда бомбовой нагрузки сможем взять?
– Эка вы раздухарились, поручик, – закряхтел командир. – Где же мы вам пулемёт возьмём? И бомбы? Вы что, воевать с кем-то собрались?
И что мне ему ответить? Что через два месяца война начнётся? Так не поверит ведь. И никто не поверит. А на меня ещё сильнее коситься станут, да и слушок нехороший может пойти. Ну его к дьяволу, лучше отговорюсь:
– Ну-у,
– Это вы правильно сказали. Тренироваться необходимо. Когда вы планируете лететь? Завтра с утра? Ну что же, завтра вместе на аэродром и пойдём – посмотрю я на ваши тренировки. Может, и лично поучаствую. А сейчас не желаете ли посмотреть, как ваш товарищ сажать «Депердюсен» будет? – и обозначил направление интереса кивком мне за спину.
Что же, можно и посмотреть. Заодно увижу, что это за птица. Мне-то командир в своё время предлагал на «Вуазен» пересесть, да я отказался. Впрочем, я про это уже упоминал.
Теперь вижу, почему командир так моими сегодняшними посадками заинтересовался.
Аэроплан Андрей подвёл к полосе низко, в горизонте, над входными буйками прибрал обороты и долго его выдерживал, чтобы погасить скорость. Неужели и я так же сажал? Видимо, да, школа-то одна. Наконец задрал нос и коснулся земли на чуть великоватой скорости. Некоторое время пробежал на колёсах, убрал полностью газ и опустил хвост. Всё понятно, скоростная посадка на подготовленное поле. А если на неподготовленное и незнакомое? Хвост вверх и носом вперёд, в землю? Как я во время своей аварии? Надо бы посмотреть, как другие лётчики садятся, да и вообще напроситься полетать с другими да посмотреть, как они пилотируют в воздухе, какие фигуры выполняют. Хоть какие-то выводы можно будет сделать и понять, к чему нужно стремиться. Сразу в голове возник вопрос, а как же тогда сейчас посадка на три точки выполняется? И стало понятно, почему так ветра все опасаются.
Проводив взглядами подруливший к своему ангару моноплан, развернулись друг к другу. Как-то одновременно у нас с командиром это получилось. Потому что я уже сообразил, что именно мне желает сказать штабс-капитан, о чём спросить. Но подожду вопроса.
– Закурите? Нет? И правильно, – командир неторопливо вытянул папироску из портсигара, прикурил, прищурился из-за попавшего в глаза дыма, чуть отвернулся в сторону, выпуская синеватое вонючее облако. – Что скажете, Сергей Викторович? О посадке?
Потянул паузу, якобы приводя мысли в порядок, а на самом деле соображая, стоит ли всю правду говорить? Думаю, пока не стоит, рано. Информации у меня мало к обобщению. Вот понаблюдаю за полётами, присмотрюсь, тогда и можно будет что-то говорить. Если нужно будет, конечно. А то странно как-то получается. Только что разваливший свой «Фарман» при неудачной посадке поручик опытных пилотов летать учит. Или советы начинает давать. Бред же. Полный. Так что мои соображения пусть пока при мне и останутся. До поры до времени. А сейчас пусть будет так:
– Хорошая посадка, правильная.
– М-да, Сергей Викторович, совсем вы на себя прежнего не похожи.
– В смысле?
– До аварии прежний поручик при виде посадки своего товарища сейчас шумно выражал бы свой восторг, махал руками, проговаривал во всеуслышание действия лётчика. Нынешний же словно совсем другой человек, рассудительный и спокойный, одним разом повзрослевший. Вас часом в госпитале не подменили, Сергей Викторович? Вы только не обижайтесь на мои слова, слишком уж сильно вы изменились после того случая.
– Сами же и ответили, Роман Григорьевич, что изменился я только после аварии. В госпитале у меня мно-ого времени было надо всем подумать.
– Грех такое говорить, но многим из молодых офицеров не помешало бы вашим путём пройти, чтобы ума-разума набраться. Впрочем, я несколько отошёл от темы. Вернёмся к моему вопросу. Что о посадке скажете?
– Скоростная посадка. Потому и подход к полосе низкий.
– Вот! Правильно! И все так садятся! У вас же сегодня получается совсем иначе. Непривычно глазу и любопытно. Поэтому завтра я с вами и хочу лично слетать. Посмотрю, как пилотируете, заодно вы и свои опыты с грузами проведёте. Побуду у вас вместо балласта. – Замолчал, потому что на посадку заходил очередной самолёт, понаблюдал внимательно за его приземлением, вытянул из командирской сумки блокнот, что-то в нём черкнул. Теперь понятно, почему командир всё это время в курилке сидит. Он за действиями нашими наблюдает да себе в тетрадочку ошибки записывает. Интересно, разбор полётов сразу будет, здесь же, или чуть позже?
И я посмотрел на посадку «Вуазена», выпускаемого у нас в России, в Санкт-Петербурге. Ничего нового, никаких отличий от предыдущей.
Ладно, всё это хорошо, а мне-то что дальше по распорядку делать? И ответов я в своей памяти почему-то не нахожу. Что-то новое происходит, то, чего раньше не было?
– Да, Сергей Викторович, я вас больше не задерживаю. И не забудьте, вечером обязательно встречаемся в собрании.
Ну вот, что-то проясняется. Похоже, я свободен до ужина. Можно уходить с аэродрома.
Нет, этот разговор, судя по тому, как замялся командир, не закончен. Что-то ещё сказать хочет, но не решается. Постою, подожду, на небо вот посмотрю.
– Сергей Викторович, – решился командир. – Понимаю, что не моё это дело, но так думаю, что нынешний вы меня поймёте правильно. С прежним поручиком я точно не стал бы на такую щепетильную тему разговаривать…
Что ещё за новости? Ишь, как он неловко себя чувствует, заранее извиняется за предстоящий разговор. Только не говори мне, что я дочку или жену губернатора соблазнил, слишком уж заходы соответствующие. Ладно, что раньше времени гадать, послушаю, что там будет дальше.
– Ну зачем вам Ольга Константиновна?
Точно, угадал! Если сейчас скажет, что это супруга какого-нибудь нашего или городского начальника, я буду долго смеяться. Молча, само собой, про себя. А потом рыдать от злости на себя же такого бестолкового и дурного. И тоже молча. А штабс-капитан тем временем продолжил:
– Я же вижу, что она вам совсем не интересна. Это вы просто таким образом досадить Герману Витольдовичу хотите. Это же низко. И что вы с инженером не поделили? Уж точно не эту девушку…