Лети ко мне
Шрифт:
Полулежа в кресле, Карри играла на скрипке классику, не слишком «попсовую», но и не академически-сухую.
А тем временем в большом зале, украшенном цветами и светильниками, потихоньку собирались гости. Они лишь мельком бросали взгляд на сцену, где музицировала Карри, а затем погружались в оживленную беседу, чокались бокалами, смеялись, что-то бодро обсуждали с хозяином.
Северин.
Теперь это имя казалось Карри прекрасным и загадочным.
Северин сегодня опять был в белом – и костюм, и рубашка,
Человек пятнадцать мужчин и пять женщин. Одеты по-вечернему, но не слишком вычурно. Общались неформально, но это была и не встреча друзей, судя по всему. И не семейная вечеринка – у Карри возникло впечатление, что люди пришли сюда без пары.
Карри оценивала происходящее с формальной точки зрения, просто для того, чтобы не слишком выделяться.
Она понимала, что и она сама, и музыка, которую она исполняла, – лишь фон сегодняшнего мероприятия.
Северин на Карри не смотрел вообще, он целиком посвятил себя гостям.
Звон бокалов звучал все чаще, смех становился чуть громче, гости принялись разбиваться на группы, кто-то вышел на балкон курить…
У Карри затекла спина, она сменила позу. Потом незаметно поднялась с кресла и заиграла на скрипке уже стоя.
Гости, обсудив самое главное, немного заскучали, им теперь явно хотелось расслабиться.
Поэтому Карри позволила себе исполнять более яркие, живые мелодии. Скрипка в ее руках звучала все громче.
Карри начала пританцовывать на месте.
Какая-то немолодая дама за столом, улыбаясь, протянула к Карри обе руки, подзывая к себе.
Карри скользнула ей навстречу.
– Сыграй, куколка, что-нибудь такое… из Нино Рота, пожалуй, – добродушно произнесла дама.
И Карри заиграла «из Нино Рота», мелодию из старого фильма, к которому написал музыкальное сопровождение композитор Нино Рота, эта музыка неожиданно размягчила присутствующих, заставила улыбаться.
Карри не вела себя, как ресторанные музыканты, навязчиво скользя от гостя к гостю (не тот формат), но она и не избегала этого.
Не напирая и не привлекая к себе внимание, тем не менее Карри сумела сыграть для каждого. Да, она еще и умудрялась танцевать при этом, самозабвенно кружась по залу.
В какой-то момент Карри поняла, что она в центре внимания. Стоп, это нехорошо, это не ее вечер.
Карри потихоньку отступила к сцене, легко вспрыгнула на небольшой постамент. Постамент медленно закружился вокруг своей оси – так Карри превратилась в ожившую скульптуру и словно бы «исчезла» из фокуса всеобщего внимания.
Часть гостей вновь принялись беседовать, но другая часть – все еще продолжали смотреть на Карри, лишь изредка переговариваясь между собой.
Вечеринка закончилась внезапно, гости быстро разошлись. Проходя мимо сцены, они кивали и одобрительно хлопали Карри.
В зале осталась лишь
Только сейчас Карри поняла, насколько устала.
Она уже не играла, просто сидела в кресле, смотрела на струи льющейся в фонтане воды.
Появился Герман.
– Ну все, отбой, – сказал он. – Все по палатам.
Карри добрела до своей комнаты, а там рухнула на постель и сразу же уснула.
…Утром ее разбудил стук в дверь.
– Да, войдите, – оторвав голову от подушки, отозвалась Карри.
– С добрым, – в комнату буквально вдвинулся, словно шкаф, Герман, распространяя вокруг себя «аромат» горечи, от которой у Карри запершило в горле. – Через полчаса – в саду, на веранде. Я там двери открыл, мне некогда, сами дойдете. Ничего специального придумывать не надо, попроще. И что-нибудь оптимистическое сыграйте, душеподъемное. Ну утро же как-никак, не надо никого грузить…
Сказав это, Герман исчез за дверью, обдав напоследок Карри облаком едкой полыни.
Карри быстро умылась, надела легкое длинное платье, сверху накинула короткую курточку из джинсовой ткани, на ноги – белые тряпичные кеды. С волосами не стала ничего делать, просто взлохматила их руками. Утро же, никакой формальности, как ей объяснил Герман.
…Сад блестел и переливался – это раннее солнце отражалось в росе, покрывавшей молодую листву. Но ветер был еще прохладным, весенним.
Карри поднялась на сцену-беседку, поклонилась уже сидевшему за столом на веранде Северину. На нем был спортивный костюм с капюшоном. Белый-белый костюм.
Карри взмахнула смычком. Сегодня она исполняла одну из симфоний Малера. Начало симфонии – легкое, словно пронизанное утренним светом. Музыка, которая лилась из-под смычка, рассказывала о том, как пар идет от земли в весенний день, а небо при этом прозрачное и ясное. Весеннее утро прекрасно и немного тревожно, но это не та глухая тревога, что рождает тоску, нет. Так будоражит кровь весенний ветер. Музыка обещала, что сегодня сил хватит на все задуманное.
Вот о чем пела скрипка в руках Карри, а сама она, полузакрыв глаза, в этот момент медленно кружилась по сцене.
Стук вилки. Кажется, хозяин уже позавтракал и собирался уходить. Карри плавно закончила музыкальную фразу, опустила скрипку и поклонилась.
– Карри. Карри, спасибо, – раздался низкий и одновременно звучный голос хозяина. – Подойди ко мне.
Карри послушно спустилась по ступеням со сцены, поднялась на веранду.
Северин указал на кресло рядом. Его волосы на солнце казались слишком белоснежными и яркими, кожа – идеально-ровной, словно натянутой, а брови – какими-то уж чересчур темными и густыми. Вблизи было заметно, что Северин не так уж и молод и что над его внешностью, не исключено, «поколдовали» пластические хирурги.