Летим на разведку
Шрифт:
Экипажу ставится задание: провести наблюдение за железнодорожными и автомобильными перевозками войск противника, определить количество его кораблей в восточной части Азовского моря и в портах Таганрог и Мариуполь, уточнить базирование самолетов на аэродромах Таганрог, Мариуполь и Старобешево. Наиболее важные объекты сфотографировать. Высота полета - семь тысяч пятьсот метров. Минимальная высота - шестьсот метров.
Закончив последнюю фразу, Соколов сделал небольшую паузу, спросил:
– Вопросы есть?
– Понятно, товарищ майор. Задание будет выполнено.
–
– Есть взлет по зеленой ракете с КП.
Выходим из землянки и направляемся к стоянке самолетов. Таюрский, встретив нас и узнав, в какой район летим, напутствует:
– Ни пуха ни пера вам. Не робейте за линией фронта. Помните, что вы первыми из нас летите на боевое задание.
– Спасибо, Костя. Авиацию не опозорим! - отвечаю ему.
Иду к самолету, а мысленно уже нахожусь в полете. Уже передумал все неприятные случаи, которые могут приключиться над территорией, занятой противником, наметил свои действия и твердо решил: боевое задание выполню во что бы то ни стало.
И вот мы в небе. Машина уверенно набирает высоту, а я вспоминаю и своих, и пришедших проводить нас на задание техников с других самолетов. Вспоминаю нашего стартеха Виталия Гордеевича Щербинина, который перед взлетом, положив мне руку на плечо, сказал:
– Ну, в добрый час, Адамыч! Сколько раз мы, технари, провожали вас, летчиков, на задание!..
Скоро линия фронта. Погода неплохая: кучевая облачность три-четыре балла на высоте тысяча двести метров. На борту самолета полный порядок, но мне почему-то хочется, чтобы тише ревели моторы. Мое самочувствие хорошее, хотя я, конечно, напряжен, и готов к любым неожиданностям.
Над линией фронта облачность пять - семь баллов. Затем она стала мощно-кучевой. И, наконец, вершины облаков поднялись выше самолета. Теперь мы уже идем между громадами облаков. Стараюсь вести самолет замысловатыми коридорами. Но вскоре игра эта мне надоела. Я поворачиваюсь к Сухареву и спрашиваю:
– Сима, ты под самолетом что-нибудь видишь?
– Ничего не вижу! - отвечает он, разглядывая землю между облаков.
– Идем вниз, под облака! - кричу я и отдаю штурвал от себя так, что от изменения атмосферного давления трещат барабанные перепонки.
– Правильно, давно бы так! - одобряет мои действия Сухарев, снимая с лица кислородную маску.
Высота восемьсот метров. Устанавливаю самолет на заданный Сухаревым курс и прибавляю скорость.
– Ребята, смотрите, чтобы "мессеры" внезапно нас не атаковали. Петро, ты слышишь?
– Слышу, командир! Смотрю! - отвечает Баглай скороговоркой.
– Петро, высота восемьсот метров. Держи связь с аэродромом!
– Держу. Слышно слабо, но связь есть.
– А ты кислородную маску снял? - шутя спрашивает его Сухарев.
– А ты думаешь, если мы за линией фронта, то я растерялся, что ли? Сибиряка фашистом не напугаешь!
– Я думаю о том, чтобы тебе лучше вести осмотрительность. И связь будет надежнее.
– И я об этом думаю!..
Приступаем к выполнению задания. Высота полета для
Маскируясь облачностью и солнцем, прохожу севернее Таганрога линию фронта в обратном направлении.
– Командир, а как ты думаешь, почему по нашему самолету не били зенитки и не встретили истребители?
– Вон чего захотел, романтик. Говоришь, мало оказали чести? Фрицы на такой маленькой высоте нас не ждали, Петя. На это я и рассчитывал! - отвечаю стрелку-радисту.
– Уже один вылет есть.
– Будет один вылет, Сима, когда зарулим на стоянку. Смотрите за воздухом.
– Пока небо чистое. Доверни десять градусов вправо - выйдем точно на свой аэродром, - говорит Сухарев.
– Есть десять вправо! - весело отвечаю я.
После посадки докладываю майору Соколову о выполнении задания. Он, сказав мне "хорошо", начал деловито принимать от Сухарева разведданные.
В честь нашего первого удачного вылета девчата-оружейницы - Зоя Картышкина, Маша Климина и Рита Макеева - собрали большой букет полевых цветов и, когда Баглай, Сухарев и я вышли из кабин, поздравили с первым боевым вылетом и, разделив букет на три части, вручили нам цветы.
Вечером ко мне подошел один бывалый летчик, отвел в сторону и сказал:
– Будешь так ухарски летать - отлетаешься скоро, собьют! И запомни: никаких цветов - нехорошая примета...
Настроение испортилось, но я ответил:
– Цветы - черт с ними, а воевать буду так, как умею!
Второй и третий боевые вылеты выполняю в составе полка на бомбометание по целям: хутор Мариенгейм и населенный пункт Григорьевка. Это укрепленные пункты врага на переднем крае.
Впервые вижу, как бьет зенитка. Сначала вспыхивает огненный бутон, а затем из него разворачивается черное облачко. Оно больше или меньше размером - значит, снаряды крупного или среднего калибра. Когда разрывы ложатся близко, слышно глухое "ах!" - ходи тогда после полета вокруг машины и считай пробоины.
Мы выполняем все поступающие из штабов армии и дивизии задания на разведку. Когда свободны, летим с группой на бомбометание. Если в боевом строю полка все места заняты - мы запасные. Выруливаешь тогда с полком на старт и в сторонке "молотишь" винтами. Не вырулил кто-то по каким-либо причинам - взлетаешь и занимаешь в строю его место. Взлетели все заруливаешь на стоянку.
Мне очень нравится экипаж, с которым я летаю. Сухарев безошибочно производит штурманские расчеты и расчеты на бомбометание и фотографирование. Когда он выполняет их, я смотрю на него и думаю: "Какой умница!"