Шрифт:
На дачу с ночевкой
Захлопнулись двери электрички, и Максимка с отцом, только что соскочившие на железнодорожную насыпь из щебня, поспешили к своей даче. До дачного участка было километров пять от станции через ячменное поле, потом — гречишное поле, и потом еще метров семьсот — через лесопосадку и сам дачный поселок.
В руке Максим держал два ведра, вдетых одно в другое, и на дне внутреннего ведра, прикрытый полотенцем, уютно устроился пакетик с едой. В другой руке мальчишка нес газету — отмахиваться от мух, а заодно используя ее как веер — в летний полдень, даже после четырех часов, солнце все еще хорошенько припекало!
А в вещах
Сегодня отправлялись они с ночевкой — чтобы вечером, когда уже прохладно, полить все, а утром, когда еще прохладно — взрыхлить и сделать новые грядки. Они ехали сегодня «в ночное», а значит — предстоял горячий ужин на костре, супчик и картошка в котелке!
Дачников было немного, основная масса приехала утром. Вечерней электричкой, тоже, конечно, приезжали — кто за грибами, кто-то — в окрестные села. А также огородники, у которых был мало-мальский ночлег.
Минут через сорок-сорок пять мальчик с отцом уже подходили к своему наделу. Совсем рядом с дачным поселком трактор-отбойник делал дырки-скважины под столбы — планировали новое здание фермы и фермерские угодья огородить изгородью.
Окучив и полив несколько садовых деревьев, убрав отходы сухой ботвы в яму для перегноя, Максим, и его отец, Аркадий присаживаются поесть. Пока что — ужин всухомятку — то, чем запаслись. А уж часа через три-четыре, когда начнет клониться к закату солнце, они примутся за полноценный ужин на костре.
Вечерело, жара спадала. Дневные насекомые — оводья и слепни — постепенно уступали свое место ночным — комарам. Но у костра в этом плане было спокойно — дым отпугивал проклятых «пищалок». Потихоньку догорал день, и солнце становилось из ослепляюще-белой точки большим пламенным шаром, провожая своим красным глазом всех, кто наблюдал закат, и прощаясь со всем миром до завтра.
Подавали свой голос и вечерние птицы — кукушка, сова, перепелки. Что-то пугающе-первобытное чувствуется в любом вечере, если ночевать предстоит практически под открытым небом, да еще и вдали от города. Времени 21:45. Вот и закатилось светило. Сумерки берут свою власть над миром, все более синим становится небо, а на западе — все больше багряно-красных тонов. Над полем ночь раскинула свой звездный шатер. Прошло еще тридцать минут — почти совсем темно. Слабая синеватого цвета полоска на западе — как призрак отгоревшей зари. И еще немного дымил костер, багряно тлели уголья, почти прогорев. Сидеть рядом больше смысла нет, комары уже настолько обнаглели, что пищат уже совсем рядом, только чуть на уши не садятся. Трактор, наконец, прекратил свои рокочущие звуки и выключил компрессор, подающий воздух для отбойника.
Аркадий и Максим зашли, наконец, в «бунгало», где оборудован ночлег — два топчана по обоим бокам постройки, между ними — приделанный к стене кронштейном столик. Они завесили вход тюлевой занавеской, и отец запалил зажигалкой пластинку «Фумитокса» — пусть тлеет, комаров отпугивает. Ночь будет долгой — на природе, на отшибе от цивилизации всегда по-другому, более медленно тянется время.
Максим сначала довольно быстро выпал в сон, ни комары, ни другие гады пока вроде бы не тревожили. Да и комариный сезон уже прошел. Но часа через полтора, где-то в половине первого он проснулся. Перед тем, как выйти в туалет, юноша полазил под топчаном и достал оттуда из коробки свой новый фонарь-прожектор. Пришла пора испытать его в «полевых условиях»! Ночь стала вдруг осязаемой
Сказано — сделано, и ночную темноту прорезал яркий направленный луч. Максим направил фонарь в сторону лесопосадок, что были метрах в двухстах, и правильный четкий круг направленного света заплясал по деревьям. Задержавшись на пару секунд на одном выступающем дереве, луч спугнул какую-то ночную птицу, она черной тенью сквозанула куда-то вдоль лесополосы. Потом луч осветил лесок с другой стороны дачного поселка — тот, который обрамлял глубокий овраг. Там уже луч был гораздо ближе, и пятно было ярче. Мальчик плавно двигал фонарь вдоль лесополосы. Раскричалась, завозмущавшись нарушением ее покоя, какая-то очередная ночная птица. Такое ощущение, что в пятне фонарика ночь вдруг ожила: шелестели листьями деревья, мелькали какие-то тени, птицы перелетали с ветки на ветку.
Максиму пришла мысль: «а интересно, до облаков добьет?» Он направил луч вертикально вверх, и, хотя небо было безоблачно-звездным, облачка на нем могли быть. И действительно, в месте, отличавшимся своей чернотой, в том пятне, где не было видно звезд, и было облако. Фонарь оставил на нем жалкое подобие пятна света, юный исследователь даже не понял, правда это или ему это кажется. До облаков, похоже, свет не доходил. Но и так неплохо, для первого испытания. Он вернулся с фонарем в бунгало.
Остаток ночи он проспал, не просыпаясь до самого утра. Завершив с отцом все дачные дела, они поспешили на станцию, чтобы в половине двенадцатого успеть на электричку.
А на перроне уже толпился народ, как с того поля, где была дача Аркадия, так и с других полей. Раздался свисток, и к платформе подкатил поезд, выплюнув из дверей очередную "партию" дачников. Потом запрыгнули туда с платформы все ожидающие, поезд так же резко сорвался с промежуточной станции, видимо, отставал от расписания.
Пассажиров было много, все говорили кто о чем. Кто-то, в основном пенсионеры, обсуждали политику, люди работающие делились друг с другом темами огородными, вопросами заготовки на зиму, те, кто помоложе, планировали рейд за шмотками в Москву. А Максим уловил через сиденье от себя треп пенсионерок-сплетниц. Одна что-то говорила другой, а другая, только что оторвавшись от журнала «НЛО», слушала.
«Точно тебе говорю — инопланетяне! Вчера на закате рокот непонятный слышался, гул странный, будто ракета взлетала. А ночью — луч какой-то странный над полем шарил. Остановится — и снова бегает, как ищет кого-то! Это пришельцы инопланетные свой прожектор включали! А вот пошла я с утра за водой на родник, так чуть не провалилась — по всему полю дыр понаделали! У, гады, вредители!» Бабка, наконец высказалась.
Максим вспомнил про трактор с отбойником и про то, как он светил ночью фонарем по округе. Он, слушая всю это галиматью, изо всех сил сдерживался, стараясь не захохотать в полный голос. Потом они с отцом перешли в другой вагон, долго смеясь по дороге. Аркадий сказал: «да, вот таких-то всякие Мавроди и дурят. Сами обманываться рады и верить в чушь всякую!»
Путь до города прошел незаметно!
Домик окнами в сад
…А за окном наплывали облака, и полуденное солнце уже готово было попрощаться на несколько часов. Эти окна видели и слышали многое: нежные июльские вечера, колючие снега, апрельские грозы, февральскую талую капель, стучащуюся в окно. Они видели многое; но это уже, похоже, никого не занимало. Слишком уж заняты были люди, находившиеся внутри.
— Петрович, а здесь штробить?