Летние рассказы II
Шрифт:
— Да-да, все делаем сегодня, монтажники уже завтра будут окна пакетить! — отозвался бригадир. И сразу в сторону другой комнаты кому-то закричал: — Да не, ты лучше пробей этот наличник (все равно гнилой), и от трехфазника там запитай сварочный аппарат. А потом, когда после обеда розетка у тебя освободится, отдашь ее Михалычу под болгарку.
И снова повернулся к двум рабочим в комнате:
— Срезаем, хлопцы, вот эти батареи вместе с трубами, здесь будет потом тепловая пушка и электрокамин.
Им еще много надо было что сделать, бригадир уже торопил. Сегодня вот штробили
Собственно, сад за ними уже не был садом. По соседству с этим старым домом вот уже семь лет как расположился автосервис, и территория сада потихоньку захламлялась деревянными поддонами, на которых привозились автозапчасти, покрышками старых шин и прочей дребеденью. Из прежнего пышного сада уцелело лишь три яблони и несколько кустов смородины, а прежде деревьев было двенадцать.
Ну а, собственно, в этом доме, в котором проживало прежде две семьи, в левом флигеле планировали сделать почту, а в правом — билетную кассу для местной автостанции. Поселок находился в пятнадцати километрах от города, но город разрастался и постепенно населенный пункт Малиничи стал предместьем 700-тысячного областного центра Светлоярска.
— Все, баста, перерыв! — решительно объявил бригадир. — Половина второго, пора бы и подкрепиться!
— А ты Васек, — обратился он к молодому электрику, — дуй в деревню за молоком. Наберешь парного на ферме, литра три возьми!
А сами приступили к разогреву нехитрого обеда, состоящего из макарон с фаршем и луком, сосисок и салата из квашеной капусты.
Пообедав, они еще минут двадцать сидели за столом — кто-то с картами, кто — то с кроссвордами.
— А что ж наш снабженец не идет, — вспомнил Николай Егорыч, — у нас электродов для сварки мало, на сегодня точно не хватит. Диски для болгарки тоже заканчиваются.
И вот на пороге возник высокий малый лет двадцати семи, но казавшийся еще моложе из-за худобы и немного наивного взгляда простоватых глаз.
— О, Валька, легок на помине! — отозвался бригадир.
Валентин поставил сверток с оборудованием на стол, и устремил свой взгляд в сторону окна. Валентин Игоревич Никонов, между своими, просто — Валька, работал в строительной конторе «ИнПромТрест» уже шесть месяцев. И вот, его занесло сюда…
Он помнил этот дом, помнил все игры с местной ребятней, шастанье по чердакам, садам и огородам. Помнил, что у соседки Зинаиды на этой же улицы можно за символическую цену купить жирного коровьего молока, а у Ивана Терентьевича, что напротив — и гречишного меда раздобыть в обмен на рыбу.
Ведь это именно Валька в то время жил в соседнем доме, — там, где теперь автосервис! И в этот дом бегали они с ребятней поиграть с десятилетней Аленкой и шестилетним Вовкой. Аленка, помнится, очень интересно играла на бутылках, подвешенных и полузаполненных водой, а еще — на флейте… А Ванька увлекался игрой
А их мама Ольга Тихоновна угощала всех их, и Вальку тоже, когда он заскакивал в гости, молоком. Как недавно и как давно все это было!
И вот, на подоконнике правого окна он увидел… куклу. «Как это она здесь сохранилась… Их ведь так много было!» Она представляла из себя обычную «ляльку» — белобрысую девчонку в крестьянском сарафане и в лаптях, с волосами из сена. А еще, помнится, была шляпка, плетенная из соломы. «Н-да, куда-то она затерялась», — подумал Валька.
Когда рабочие поднялись из-за стола и стали растаскивать инструмент по своим местам, Валентин шагнул к игрушке и забрал ее. Ведя машину к производственной базе «ИнПромТреста», он углубился воспоминаниями на 18 лет назад. Рядом с ним на сиденье сидела эта кукла.
Солнечный блик падал на подоконник правого окна из тех трех окон, что выходили в густой палисадник. Потом солнце поменяет место, и солнечный зайчик уйдет из комнаты. А Марыська так любила встречать утро с этим солнечным зайчиком, он появлялся на краю подоконника, и постепенно переползал все ближе к ней. С каждым разом казалось, что они вот-вот повстречаются. Но тут солнце уходило на обеденную сторону, а вместе с ним пропадал и зайчик.
Марыська — это кукла. Та самая, которую вспомнил Валентин. Девчонка в крестьянском сарафане, лаптях, а еще в ту пору у нее были шляпка и котомка для ягод.
А иногда в кухне, да-да, той самой кухоньке с тремя окнами, с геранью на подоконниках, включали радиоточку, или, иногда — транзисторный приемник. И тогда из хриплого динамика доносились слова старой, всем нам известной песенки:
Домик окнами в сад, Там, где ждёт меня мама, Где качала мою По ночам колыбель, Домик окнами в сад… Заметает упрямо Золотой листопад, Голубая метель. Я сюда возвращусь, Может быть, слишком поздно. Южный ветер ночной Запах яблонь принёс. Домик окнами в сад, Ты приснился мне просто В той стране-стороне, Где пошло всё на снос.За окошком со стороны улицы раздался бодрый возглас: