Летний остров
Шрифт:
– Моя карьера кончена. Мне теперь не доверят даже приучать малышей к горшку.
– Оставьте, Нора, мы же в Америке! Знаменитости вечно что-нибудь вытворяют, а мы их только сильнее любим.
– Джек Николсон разбил бейсбольной битой автомобиль, и что же? Мы дали ему еще одного «Оскара». Хью Грант показал себя не только морально неустойчивым, но и просто дураком, однако после кратких извинений в телешоу «Сегодня вечером» он уже снимается в фильме с Джулией Робертс. Ну а вы показали свою задницу. Подумаешь, велика важность! Фотограф ведь не снял вас, когда вы занимались оральным сексом с торговцем
– Что мне в тебе нравится, Эрик, – ты во всем умеешь видеть хорошую сторону. Клянусь Богом, если бы ты был моим сыном, я бы тобой гордилась! – Нора услышала в трубке кхеканье – Эрик кашлянул – и поняла свою ошибку. Она готова была надавать себе пощечин за бестактность. – Ты звонил матери?
– Она в Европе. Шопинг проходит очень удачно. – Эрик издал звук, похожий на стон. – Она мне не звонила. Но прошло всего несколько дней.
Несколько дней с тех пор, как мать узнала, что ее сын умирает от рака, – и она не нашла времени позвонить. Эту женщину пристрелить мало!
– Ничего, если я завтра приеду тебя навестить? Ты на больничной койке, я в инвалидном кресле – славная получится парочка, как из «Полета над гнездом кукушки».
– Это будет замечательно! Вы не представляете, кто со мной тут…
Нора рассмеялась:
– А ты не представляешь, кто со мной!
– Дин…
– Руби…
Они произнесли это одновременно. Нора опомнилась первой:
– Дин на острове?
– Он приехал, чтобы быть рядом.
– Я знала, что он приедет, если ты позвонишь. Как вы с ним общаетесь?
– Чувствуется некоторая неловкость. Неуверенность. Мы будто старые школьные друзья, которые не виделись лет двадцать, а теперь встретились и не знают, что сказать. Но мы обязательно найдем путь друг к другу. А как Руби?
– Злится. Если честно, она меня ненавидит.
– Но она здесь, это что-нибудь да значит. Не забывайте, от ненависти до любви один шаг.
– Спасибо, мудрец. – Нора помолчала. – Мне пришлось сказать ей, что у тебя рак.
– Ничего страшного. На самом деле мне теперь все равно, кто об этом узнает. – Нора поняла по голосу, что Эрик улыбается. – Кстати, вы не догадываетесь, что произошло между Дином и Руби? Он не говорит.
– Руби тоже.
– Когда они разошлись, меня поблизости не было, я учился в Принстоне, но чувствуется, это было нечто. Чтобы сбежать от Руби, Дин даже уехал в закрытую школу.
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– Как свести их вместе?
Нора усмехнулась. Приятно поговорить о чем-то помимо болезни Эрика или скандала. А еще во время разговора она впервые за много лет почувствовала себя матерью.
– Осторожнее, мальчик мой, осторожнее.
Нора повесила трубку. В ноге пульсировала боль, но зуд, сопутствующий ей, был ненамного лучше самой боли. Она направилась в ванную, умылась и почистила зубы, потом выехала в коридор и позвала:
– Руби?
Ответа не последовало.
На полпути к кухне Нора заметила на столе посылку. Она с опаской приблизилась. Посылка была распечатана. Неудивительно, что Руби прячется.
Вздохнув, Нора поставила
Дрожащими пальцами она открыла коричневый пакет с надписью «Новые письма» и вынула небольшую стопку корреспонденции. Сверху лежал маленький помятый конверт с почтовым штемпелем «Грейт-Фоллз, Монтана». Нора осторожно, словно боясь, что оно ее ужалит, развернула письмо и начала читать.
Нора!
Не могу заставить себя написать «дорогая». За последние несколько лет я писала вам десятки раз, два моих письма вы опубликовали, один раз ответит лично, выражая надежду, что у меня все хорошо.
Вы не представляете, как много вы для меня значили. Я тонула в болоте неудачного брака, а вы всегда готовы были помочь. Можете себе представить, как я себя чувствую, узнав, от кого принимала советы?
Я на вас равнялась, я в вас верила. Муж только разбил мне сердце, вы же сломили мой дух. Я могла бы по-прежнему вами восхищаться, если бы только вы были честной. Но теперь я знаю, что вы просто одна из многих знаменитостей, рекламирующих продукты, которыми они сами не пользуются.
Не трудитесь отвечать на мое письмо и не печатайте его в газете. Ваше мнение меня не интересует, и читать вашу колонку я больше не собираюсь. Думаю, я не одинока в своем решении. Если мне захочется почитать вымышленные истории, я пойду в библиотеку. Вы не имеете права никому ничего советовать.
Пусть Бог вас простит, Нора Бридж, но ваши бывшие поклонники не простят.
Нора свернула листок и положила обратно в конверт. Ей нужно было чем-то отвлечься, и она взяла телевизионный пульт. Ее не особенно удивило, что Кэролайн заменила старый телевизор более современной моделью. В наше время телевизор стал почти незаменимой вещью, особенно в доме, где есть маленькие дети.
Стоило ей нажать кнопку, как она услышала с экрана свою фамилию. Шло «Шоу Сары Перселл» – одна из тех передач, где женщины собираются вместе, чтобы поболтать, эдакий современный вариант встречи за чашкой кофе. Нора хотела переключить канал, но собственное имя поймало ее на крючок, словно рыбу.
Одна из зрительниц, невысокая полная женщина, встала. Сара подошла к ней и поднесла микрофон.
– Я доверяла Норе Бридж, понимаете, доверяла, – призналась женщина, – а теперь чувствую себя идиоткой.
Из соседнего ряда поднялась другая:
– Как можно доверять знаменитости? Ради того, чтобы подняться повыше, все они готовы врать и дурачить публику. Так уж повелось.
Полная дама покраснела, казалось, она сейчас расплачется.
– Я думала, она не похожа на остальных…
Микрофон снова взяла Сара.
– Здесь был затронут интересный вопрос. – Она повернулась к мужчине, сидящему на сцене: – Доктор Харрисон, люди разгневаны, что Нора Бридж им лгала. Но было ли это ложью? Разве человек обязан рассказывать о себе абсолютно все только потому, что он на виду?